Сейчас движение прерывается только на несколько дней во время снегопада. Тогда по обе стороны хребта скопляются машины и караваны, ожидая, когда очистят от снежных сугробов дорогу на перевале. Туда в порядке повинности сгоняют дехкан из ближайших кишлаков, и они в стужу, часто в пургу расчищают путь.
Главная дорога кольцом охватывает Афганистан. Можно выехать из Кабула в одном направлении, объехать страну кругом и вернуться в Кабул уже с другой стороны.
Мы так и сделали. Из Кабула двинулись на север. По пути свернули в сторону и посетили центральную горную часть Афганистана, побывали в Бамиане. Потом поехали дальше к северу в город Кундуз и в хлопковые районы на границе с Советским Союзом. Оттуда взяли направление на запад, останавливались в Мазари-Шерифе и, доехав до Андхоя, свернули прямо к югу. Тут мы пересекли западную часть Афганистана. Из Герата спустились еще дальше на юг, почти до границы Ирана и Белуджистана (теперь Пакистана), затем вернулись на главную южную дорогу — в Фарах, по пустынным районам добрались до Кандагара и оттуда на северо-восток к Кабулу. Так замкнулось кольцо. Потом из Кабула мы направились на восток, в Джелалабад.
Домой возвращались знакомой дорогой на север, но на полпути свернули в сторону — прямо на Мазари-Шериф. Отсюда через солончаки, руины древних городов и пески добрались до нашей границы. Весь путь составил 7500 километров.
Итак, сначала мы направились на север. Дорога проходит через городок Чарикар и потом все выше и выше по долине реки Горбенд. Большой каменный мост через нее, говорят времен Тимура, сделан очень прочно, действительно «на века». Огромные камни трех арок так крепко спаяны, что, кажется, скорее разрушатся соседние скалы, чем мост. В сравнении с ним другие, железные новые мосты английской или немецкой работы кажутся непрочными, игрушечными.
Склоны долины угрюмы. Высоко громоздятся скалы — голые, накаленные солнцем камни с запекшейся черной корочкой пустынного загара. Часто осыпается щебень, обломки, заваливая дорогу. Каменистые склоны обнажены, только кое-где по ложбинкам встречаются редкие зеленые пятна трав, кустарников. А внизу, вблизи реки, почти непрерывно тянутся поля. Там, где ущелье суживается, пашни разбросаны маленькими клочками среди галечников и осыпей. На каменистых склонах прилепилось несколько хижин. Они сделаны из камня и глины, издали их не отличить от скал, чернеют лишь дыры дверей. В широких местах ущелий поля спускаются террасами почти до самого русла, сквозь густую зелень садов мелькают большие кишлаки.
Встретился афганец с лопатой и мотыгой. Впереди него мелкими шажками гуськом шло несколько ишаков. На каждом мешок с землей.
— Куда везешь землю? Дом строишь?
— Нет. На поле.
— Зачем?
— На моем поле мало земли. Камень близко. Камня очень много. Урожай плохой.
— А давно у тебя свой участок?
— Семь лет. Он достался мне от отца. Он каждый год привозил землю. Я тоже.
И так по всей стране. Каждый день по дорогам встречаются десятки, сотни ишаков, груженных землей. Иной раз за землей едут за десятки километров и устраивают пашню на голом каменистом месте. Однако свеженасыпанная земля еще неплодородна. Землю нужно удобрить. Навоз и всяческие отбросы собирают повсюду. В городах дехкане договариваются с метельщиками улиц и забирают уличный мусор, набивают в большие мешки и нагружают на ослов и верблюдов. По городским базарам снуют мальчишки и взрослые, выспрашивая, нет ли у кого хак-ширини — сладкого навоза.
Нужен был титанический труд, чтобы без машин, имея только самые примитивные орудия, создать поля, насадить деревья и построить жилище там, где были только камни. Но одной земли еще мало, чтобы поля кормили человека. Необходима и вода. А с водой надо уметь управиться. Бурную горную речку нужно отвести в сторону, дать ей слабый уклон, сделать множество мелких арыков, распределить влагу на полях. Лишь по долинам, где текут горные речки, лентами вытянулись поля и сады — оазисы в пустынных горах. Но где нет воды, там нет полей, нет людей, нет жизни. Только ничтожная часть — всего около полутора процентов земли освоено человеком в Афганистане.