Начальник иногороднего отдела, прочитав жандармскую характеристику Флексера, не удивился:
— Мы это и раньше предполагали, да доказательств не было. В 1907 году он женился на Раисе Михайловне Строговой и переселился в ее дом на Духовской. Она долгое время помогала социал-демократам, прятала у себя нелегальных. Сразу после этой женитьбы начались аресты. Хорошо поработал Флексер на жандармов, а считался в Ярославле одним из самых убежденных меньшевиков.
— А может, жена заодно с ним?
— Я ее знаю — честная, отзывчивая женщина, революцию приняла сразу. Вряд ли она и сейчас догадывается, что двадцать лет с подлецом живет.
Тихон вспомнил слова зубного врача, что жена и его выдаст, если узнает, чем он занимается. Видимо, не врал Флексер штабс-капитану Бусыгину.
— А как эти папки здесь, в подвале губернаторского особняка, оказались? — спросил он Лобова.
— При неизвестных обстоятельствах картотека жандармских осведомителей пропала сразу после Февральской революции, буквально на другой день.
— И ее не искали?
— Еще до мятежа пытались найти. А она у нас под самым носом была. Если бы картотека попала в руки Бусыгина, все эти агенты заплясали бы под его дудку.
Они заложили пустой ящик кирпичами, опять придвинули к стене бронзовый бюст Николая второго. Личные дела жандармских осведомителей Лобов забрал в губчека.
Тихон спросил, что ему сказать Гусицыну.
— Скажи, сняли с дежурства, сможешь проникнуть в подвал только через неделю.
— А потом?
— А потом видно будет.
Когда они вышли из губернаторского особняка, противоположный берег Волги уже затянула темнота, ветер мел по замерзшей реке серый снег, обнажал черные ледяные залысины, ни единого огонька не светилось в Заволжье…
На следующий день в условленном месте Тихон встретился с Перовым. О случае на Власьевской он уже знал и первым делом спросил, беседовали ли с поручиком в штабе военного округа.
Поручик был зол и взволнован, заносчиво ответил Тихону:
— Беседовали, но не о том, о чем вы там, в губчека, думаете.
— Кончайте, Матвей Сергеевич, загадками говорить! — рассердился Тихон.
Они шли по темной Борисоглебской улице, под сапогами поскрипывал снег, ветер подгонял редких прохожих.
Перов говорил приглушенно, в поднятый ворот шинели:
— Меня вызвал начальник контрольного отдела Ляхов, стал пугать, что выгонит из штаба. Я ему в горячке лишнего наговорил. Ну, думаю, все: в губчека не арестовали — Ляхов арестует. А он вдруг усмехнулся — и передает мне пароль от штабс-капитана Бусыгина.
— От какого Бусыгина? — не сразу дошло до Тихона.
Перов желчно ответил:
— От того самого, с которым мы у доктора Флексера наши контрреволюционные планы обсуждали.
— Но этого не может быть! Ляхов — начальник контрольного отдела, который следит за работой военспецов!
— Это он для других — начальник отдела, а для меня и Бусыгина — соратник по контрреволюционному подполью.
— А как встретил вас Ливанов, начальник артиллерийского управления? — спустя несколько минут спросил Тихон.
— Кажется, Ляхов не доложил ему, что я попал в губчека.
— Значит, он не с ними?
Помолчав, Перов неуверенно произнес:
— Не знаю. Поручиться за него не могу, сами разбирайтесь.
— А вы не спрашивали о нем у Ляхова?
— Посоветовал держать с ним ухо востро.
— Как вы думаете, Матвей Сергеевич, Ляхов может быть руководителем подполья?
На этот вопрос Перов ответил решительно и категорично:
— Нет, это не он. Встреча с руководителем у меня, вероятно, еще впереди.
— Почему вы так считаете?
— Ляхов сказал, что после случая в очереди мне оставаться в городе опасно. Решено послать меня в Вологду со сведениями о расположении частей Северного фронта, перед командировкой проинструктируют, все сведения будут переданы устно. Вряд ли сам Ляхов располагает такими сведениями.
На углу Стрелецкой улицы они расстались, напоследок Тихон предупредил поручика:
— Как только вас вызовут, дайте знать. Если там будет руководитель подполья — арестуем его.
Но когда Тихон рассказал о сообщении Перова начальнику иногороднего отдела, тот охладил его пыл:
— Есть приказ Троцкого не вмешиваться чекистам в дела военных организаций, — хмурясь, проговорил он.
Тихон возмутился:
— Выходит, даже если выясним, кто руководитель этой шайки-лейки, мы все равно не сможем его арестовать?!
Лобов не ответил, с этим приказом ему самому многое было непонятно.
Каждый вечер Гусицын спрашивал квартиранта, скоро ли он будет дежурить в губисполкоме. Через неделю Тихон сказал, что бюст самодержца, целый и невредимый, стоит в подвале, добавил с иронией:
— Нанимайте еще трех-четырех грузчиков, и доставим вам бывшего царя-батюшку прямо в комнату. Тяжеленный только, как бы к соседям на первый этаж не провалился.
Едва сдерживая раздражение и с беспокойством заглядывая чекисту в лицо, Гусицын нервно перебил:
— Вы сможете провести меня в подвал?
— Рискованно. Я и сам-то с большим трудом проник.
Гусицын колебался, но другого выхода у него не было, как рассказать квартиранту о зарытом в подвале губернаторского особняка ящике.
Тихон поинтересовался содержимым тайника.
— Некоторое документы жандармского управления. Они помогут нам в дальнейшей работе.
— Сколько мне будет за работу? — Тихон сделал пальцами движение, словно бы ощупывая бумажные деньги.
Гусицына на стуле как подбросило:
— Чтобы завтра же ящик был здесь!
— Из-за какого-то ящика я рисковать не буду! — резко осадил его Тихон. — За это меня Бусыгин не похвалит.
Хозяин сразу сменил тон, заискивающе попросил квартиранта:
— Вы уж постарайтесь, Тихон Игнатьевич. Мне без этого ящика хоть в петлю лезь.
Видимо, за задержку с картотекой жандармских осведомителей Бусыгин устроил ему накачку: спешил штабс-капитан.
С завершением операции надо было спешить и чекистам.
И вот на очередной встрече Перов сказал, что с ним разговаривал сам руководитель подполья.
— Кто он? — напрягся Тихон.
— Бывший полковник Генерального штаба Федор Михайлович Дробыш, — четко проговорил поручик.
Тихона — как обухом по голове.
— Дробыш?! — воскликнул он изумленно.
— Он самый, начальник мобилизационного отдела штаба военного округа.
— Ну, дела! — не сразу пришел в себя Тихон.
— Между прочим, Дробыш живет напротив Гусицына.
Тихон невольно проговорился:
— Я знаю, бывал там.
Ему удалось обмануть Дробыша, но и самого его обвели вокруг пальца.
— Продолжайте, — оправившись от растерянности, сказал он поручику.
— В Вологде я должен обратиться к начальнику отдела Военконтроля Кириллову.
— И там, значит, предатели.
— Он поможет мне передать сведения в Архангельск англичанам. Они, вероятно, и решат мою дальнейшую судьбу. Хорошенькая перспектива для русского офицера — стать английским шпионом, — горько усмехнулся поручик.
В этот же день с фальшивыми сведениями о расположении частей Северного фронта Перов выехал в Вологду. Сведения, полученные им от Дробыша, фактически открыли бы интервентам дорогу на Москву…