— Я за свою продукцию отвечаю целиком и полностью, но ведь и на газированные напитки могут подумать, — поддержал Дубова Самсонов.
— Да и мои колбасы могут под подозрение попасть, хотя я предупредил завпроизводством, чтобы он ухо востро держал, — добавил Сергеев.
— Моими крекерами, печеньем и конфетами отравиться невозможно, но на чужой роток не накинешь платок, — вдохнул Щукин. — Мало ли что болтать начнут?
— Хуже всего мне, — невесело сказал Шишкин. — Ну, с хлебом-то все понятно — им отравиться нельзя. Но пирожные! Это же скоропортящийся продукт! Их, конечно, кладут в холодильники, а они в гостинице… — Он горестно махнул рукой.
— У меня все оборудование нормально работает! — возмутился Тумасян. — И холодильники в номерах в том числе!
— Да они у тебя от старости скоро собственной смертью загнутся! — усмехнулся Шишкин.
— Их постоянно осматривают и чинят, если надо, — разозлился Тумасян. — И вообще, если хотите знать, то главное подозрение падает на мою кухню! Я после первого случая шеф-повара вызвал и… — Он выразительно погрозил кулаком. — А тот клянется и божится, что мы здесь ни при чем!
— Подождите, а что говорят врачи? — спросила я.
— Да заезжал я в больницу! — сказал Дубов. — А мне там сказали, что результаты анализов еще не готовы.
— Ладно, подождем, — сказала я и попросила Светлова: — Давайте поподробнее и с самого начала: что и как было.
— Хорошо! — согласился он. — С самого начала конкурса бессменным лидером был Виктор, но накануне пятого тура у него вдруг началась сильнейшая диарея, и он был снят с конкурса по состоянию здоровья. Кстати, это заболевание бывает и на нервной почве, — заметил Светлов.
— Так называемая медвежья болезнь, — кивнула я и, подумав, сказала: — Может быть, действительно у него нервы сдали?
— Бросьте! — покривился Светлов. — Для того, кто хочет чего-то добиться в шоу-бизнесе, это непозволительная роскошь! Там надо иметь железные нервы и мертвую хватку! А на мой взгляд, у Виктора было очень сильное желание добиться успеха, и держался он неплохо.
— Значит, тогда из конкурса выбыли сразу два человека: заболевший и занявший последнее место? — уточнила я.
— Нет! — покачал головой Светлов. — Только заболевший. Мы с жюри посовещались и решили, что так будет справедливо.
— Понятно, — сказала я, а Светлов продолжил:
— После него вперед вышла Марина…
— И совершенно заслуженно! — веско заметил Щукин.
— Да! — согласился Светлов. — Она так проникновенно спела песню Примадонны «Не отрекаются, любя», что даже девушки из зала не могли не отдать ей первое место. Но вот славой насладиться Марина не успела, потому что у нее ночью накануне очередного тура началась такая рвота, что она захрипела. Да так, что ни о каком пении и речи не могло быть!
— И из конкурса опять выбыла только она? — спросила я.
— Да! — подтвердил Светлов.
— А как проходит голосование? — спросила я.
— Видите ли, — объяснил Светлов, — после того как прошел тур, все листки для голосования хранятся у Серебровой, которая оглашает результаты лишь перед началом следующего тура — это более интригующе! Выбывающему дается возможность спеть свою «лебединую песню», и после этого начинается новый тур. Правда, в последних двух случаях они даже спеть напоследок не смогли.
— Есть ли возможность узнать результат до того, как его официально объявят? — быстро спросила я.
— Только в том случае, если проболтается кто-то из членов жюри, — уверенно ответил Светлов. — Они даже мне ничего не говорят.
— А кандидат на вылет в двух последних турах был один и тот же? — спросила я.
— Нет! — покачал головой Светлов.
— Значит, на данный момент осталось пять участников, — медленно сказала я. — А когда следующий тур?
— Завтра, — ответил Тумасян. — И, если опять случится нечто подобное, то боюсь, что замять этот скандал нам уже не удастся. Мы и с предыдущими едва-едва выкрутились, сославшись на то, что конкурсанты, гуляя по городу, могли съесть что-то некачественное. Но после вышеупомянутого инцидента перестали выпускать их в город. Вдруг случится новое отравление или чего-нибудь еще, нам тогда не оправдаться.
— Скажите, а у вас самих нет никаких предположений по этому поводу? — спросила я.
— Ни малейших! — ответил за всех Тумасян. — Как вы понимаете, мы уже не один день головы ломали над этой проблемой, но… — Он развел руками. — Мы самым тщательным образом навели о вас справки, и очень уважаемые люди уверенно заявили, что с вами можно иметь дело. Поймите, нам всем не нужен скандал! Нам не нужно, чтобы нас самих…