На улице уже был октябрь. Осень радовала последним теплом. Днём в этом году было сухо и светило солнце, а вот вечером моросил мелкий противный дождик. Всё подмерзало, асфальт покрывался изморозью или ледяной корочкой. Становилось зябко, от витающей в воздухе промозглой сырости. Наконец-то очередная рабочая неделя закончилась, и Николь дождалась пятницы. Собираясь, как обычно, в магазин, недовольно поморщилась, на улице кроме противной погоды поднялся ещё и ветер, из-за которого ощутимо похолодало.
Одевшись потеплее, девушка вышла на улицу. Сумерки ещё не наступили, поэтому Николь решила поторопиться, чтобы успеть засветло вернуться домой. Совсем не хотелось ходить по темноте. Её новый и современный дом, стоял в тихом центре, вот только дальше него шли дороги и парк. Из-за этой особенности около дома можно было за всю дорогу никого не встретить или встретить парочку жильцов, выносящих мусор. Все, как правило, выходя из подъезда, сразу ныряли в свои машины и исчезали за раздвижными воротами двора. Элитный дом был огорожен со всех сторон забором, как это стало модным во время появления такой недвижимости.
Николь, миновав калитку, дошла до перехода, который располагался под скоростной магистралью. Не успев сделать шаг на ступеньки, услышала странный звук, толи тихий стон, толи шёпот. Вокруг в этот момент никого не было, переход был пуст и с другой стороны в него никто не спускался, как это бывало, когда на той стороне останавливался рейсовый автобус. Покрутившись по сторонам и ничего, и никого не обнаружив, Николь продолжила свой путь, но успела спуститься всего на две ступеньки, как снова уловила тот же звук. Вздохнув, потому что стало как-то неприятно на душе, вернулась на тротуар и решила посмотреть за самим переходом. Красивое широкое каменное ограждение закрывало то, что могло прятаться с его задней стороны.
Заглянув за угол, Николь встала, как вкопанная. Потом опасливо оглянулась по сторонам, словно ища поддержки, но на улице всё также было безлюдно. Прямо за переходом, около его стенки лежал мужчина. Он был без шапки, без пальто или куртки, но самое главное на его ногах не было ни ботинок, ни носок. Николь сразу заметила, что ноги у незнакомца были чистые, а ногти явно ухоженные. Она хмыкнула себе под нос: «И что же ты здесь валяешься, красавчик?». Тот, словно услышав её, в ответ тихо застонал. Подойдя поближе и стараясь хоть немного разглядеть лицо, Николь ахнула. Мужик лежал на боку, уткнувшись лбом в стену и поэтому видно было только часть лица, и оно было разбито чуть ли не в хлам. Невольно поморщилась, во рту появилась горечь, как-то разом накатили воспоминания, когда она сама выглядела не лучше. Тяжело вздохнув, наклонилась и потрясла мужика за плечо, но тот в ответ опять застонал. Чуть мягче подёргала за рукав при этом громко и строго сказала:
- Мужчина, вставайте, иначе замёрзнете.
Не дождавшись реакции, она снова потрясла его и ещё громче крикнула:
- Вставайте. Ну же, сейчас нельзя лежать на земле, замёрзните.
Неожиданно, словно проснувшись, мужик открыл глаза и, щурясь, скорее всего от боли, повернул голову к Николь. Его лица разглядеть было невозможно, как невозможно было понять сколько ему лет. Единственное, что отметила Николь – это чёрные, как смоль волосы и растрёпанная сейчас некогда модельная аккуратная стрижка, короткая борода, больше похожая на отросшую щетину и смуглая кожа. «Он явно южных кровей, судя по внешности», - сделала заключение Николь и недовольно поморщилась, с некоторых пор она и так избегала общения с мужской половиной человечества, а с восточными мужчинами и подавно. Ещё раз оглядев незнакомца, Николь непроизвольно отступила от него на пару шагов. Мужик, не шевелясь, проследил за ней нечитаемым взглядом, из-под опухших красных век. Вдруг потянулся рукой в её сторону, а потом сжал руку в кулак. Рука, замерев в воздухе, через мгновение безвольно упала на его бедро, а он устало закрыл глаза. Этот жест выглядел, как безмолвная просьба о помощи.
- Вставайте. Кому говорю, - начала строжиться на него Николь.
Тяжело вздохнув, подошла к нему поближе, решив, что в таком состоянии он не опасен и легонько попинала его по ноге. Незнакомец хрипло выдавил из себя:
- Уходи. Не лезь ко мне.
В его словах угадывался лёгкий акцент, но тем не менее речь звучала чисто и правильно, если не считать шепелявость из-за разбитых губ, превратившихся в кровавую массу с непонятными очертаниями.
- Уйду, как только вы встанете и пойдёте домой, иначе вы замёрзнете.
Мужик устало громко вздохнул, демонстрируя, что она его достала своими требованиями. Кое-как, морщась и матерясь себе под нос, медленно сел, чуть потрясся головой, словно пытаясь разогнать боль.
- Всё. Иди нахрен. Надоела. Сейчас встану и уйду. Видишь, я уже пришёл в себя, - медленно выговорил мужик, даже не глядя на Николь.
- Вот и хорошо. А нахрен ещё лучше. Мне на самом деле пора. Счастливо оставаться. Вижу, что вам уже действительно лучше, если начали материться.
Заметив, что мужик медленно поднял руку, подтянул рукав пиджака и посмотрел на своё запястье, а потом недовольно скривился, Николь сразу догадалась, что не так давно на его руке были часы. Посчитав, что он окончательно очнулся и её помощь ему больше не нужна, тем более, что сам только что послал её подальше, Николь развернулась и помчалась в магазин. Она и так прилично задержалась с этим мужиком и скоро стемнеет. Совсем не хотелось одной идти по пустынному двору.
Накупив продуктов, Николь вернулась домой с двумя большими пакетами. Сама, поразилась тому, что набрала всякой всячины, чего никогда раньше не делала. Непонятно зачем к сырокопчёной колбасе и вяленому мясу купила две бутылки молока и целую упаковку булочек к чаю. Свалив пакеты на кухонный стол, пошла раздеваться, потирая затёкшие руки. Когда расстегнула молнию куртки, вдруг перед глазами встал образ мужика и почему-то вспомнились его голые ноги.
- Зачем кому-то понадобилось разувать его? Уроды. Бросили в таком месте, что он однозначно бы замёрз за ночь.
Чисто машинально она повесила куртку в шкаф и тут же сняла и снова надела. Какая-то заноза царапала сердце, как будто что-то сделала не так, было беспокойно и тревожно на душе.
- Ну, точно нахрен, - тихо выругалась и, недовольно застегнув куртку, вышла из квартиры.
- Только посмотрю, что ушёл и сразу вернусь, а то буду всю ночь дёргаться, думая, что так и остался лежать на асфальте, а я ушла, не помогла.
Подойдя к переходу, прислушалась, но вокруг было тихо. Машин и тех стало мало, водители всегда не любят именно это время, когда к ночи дорога покрывается тонким льдом и только постоянное движение большегрузов, стирает эту опасную ледовую прослойку между дорогой и колёсами. Видя, что к переходу идут люди, судя по времени с только что закончившегося спектакля в городском театре драмы, уже смелее Николь заглянула за угол перехода и тихо выругалась. Мужик так и лежал там, где она его оставила. Он не стонал, было впечатление, что просто спал, но она-то понимала, что ещё чуть-чуть и он замёрзнет, если уже не замёрз. Насмелившись, протянула к нему руку и прижала пальцы к шее, невольно вздрогнула, почувствовав под пальцами холодную кожу. Проглотив неприятное чувство, что она опоздала, прислушалась и через какое-то мгновение различила под пальцами чуть слышно подрагивающий пульс. Тут же набрала телефон скорой помощи, но день был явно не её. Оператор устало ответила, что вызов принят, вот только машин нет, все бригады на выездах из-за гололёда очень много аварий. Посоветовала не ждать врачей, а лучше сразу оттащить мужика в тепло или самим отвезти в травмпункт.
- Понятно, - выдавила Николь, отключаясь от оператора. Видя, что по переходу поднимаются двое прилично одетых мужчин, Николь выскочила им навстречу и, смущаясь, попросила:
- Помогите, прошу вас. Там мужчина, он ранен и ему срочно нужна помощь. Помогите довести его вот до этого дома.