- Яркая девочка. Знаешь, ко мне сегодня только ленивый не подошёл и не спросил про неё. Если наиграешься, знаю, что вы на чужих не женитесь, мигни мне, я за ней сам пригляжу. Обещаю, не обижу.
- Ага, как же, - по голосу чувствовалось, что Анвар разозлился. – Я от своего никогда не отказываюсь.
- Да, ты не сердись. Девочка очень красивая, поэтому гляди в оба.
- А я так и делаю, - поморщился от совета Анвар.
Музыка стихла и в этой образовавшейся паузе до мужчин донёсся мужской голос, почему-то они сразу выделили его из стоящего вокруг многоголосья.
- Девчонки, не желаете ли покататься по ночному городу? Могу устроить классную поездку, - мужик слащаво улыбался, оглядывая подружек, призывно приподняв бровь. – Гарантирую весёлую компанию и отличную культурную программу. Исполню любое желание, красавицы. Соглашайтесь.
Алёнка смерила мужика ответным взглядом и скривилась:
- Желание своё спрячь в трусы и ширинку застегни, а то торчит.
Мужик явно не ожидал получить такой нахальный отпор, что сразу и не нашёлся что ответить, а девчонки, быстро обогнув его с разных сторон, помчались с танцпола. Они, смеясь, вернулись за столик. Встретившись с недовольным взглядом Анвара, Николь больше не пошла танцевать, скинув девчонок на Акима, который с радостью нет-нет да невзначай прижимал Лизу к себе. Девушка при этом громко айкала, а потом смеялась, отцепляя от себя наглые руки. Николь ничего не понимая, списывала такое поведение Лизы на выпитые коктейли и хорошее настроение. Хотя они с Алёной давно предполагали, что эти двое встречаются втихушку от них, но Лиза только отнекивалась.
Когда они с Анваром вернулись домой и переступили порог, араб облегчённо выдохнул. Раздевшись, он сразу же ушёл в спальню, всем своим видом показывая, что всё ещё зол на неё. Николь задержалась, стараясь не привлекать к себе внимание. Как воришка, оглядываясь на дверь спальни, быстро надела на голову ободок с рыжими ушками, а к платью прицепила пушистый лёгкий хвостик, очень пушистый и заметный. Эту красоту невозможно было не заметить. Надела рыжие чулки в сеточку и только после этого, хихикая, направилась в спальню. Появившись в дверях, сама удивилась, что араб всё так же был при параде. Она-то рассчитывала застать его уже голым и в постели, поэтому недовольно вздохнула, поджав губы.
Анвар оглянулся и долго смотрел на Николь, а потом, широко улыбнувшись, шагнул к ней и сгрёб в охапку.
- Лисичка, моя. Я погляжу ты у меня затейница. Не предсказуемая. Почему сейчас так расстроилась?
- Думала, - выпятив недовольно нижнюю губку, ответила Николь, - ты ждёшь меня голый, обещал же. Хотела посмотреть на твою реакцию на мой костюмчик. А ты и не ложился, так что смотреть не на что, ничего не видно.
- Реакция? Моя реакция на тебя – это всегда буря, – Анвар взял её ладошку и приложил к своей ширинке, которая явно из последних сил сдерживала рвущегося на волю его личного зверя.
- Даже так? Буря в штанах? – уже весело изумилась Николь, сжимая ладошку и ещё больше радуясь, чувствуя, как на это отозвался член. – А можно посмотреть?
- Можно, но чуть позже. Не могу же я делать тебе предложение с торчащим из штанов членом.
- Нет, не можешь. Как-то не романтично, - уже вовсю веселилась Николь.
Араб достал из кармана бархатную коробочку и серьёзно посмотрел на девушку.
- Выходи за меня замуж, Николь. Стань моей, Лисичка. Только моей и навсегда. Я сам стану для тебя стеной, скалой, опорой. Закрою тебя собой от всего зла. Я люблю тебя так, что для меня уже ничего не имеет значение кроме тебя. Пусть мы разные, наши религии и наши национальности, пусть есть у нас прошлое, пусть родные не одобрят наш союз, но мы станем с тобой одним целым, единым, нерушимым. Если мы будем вместе, никакие обстоятельства не смогут нас прогнуть. Обещаю, что стану для тебя стеной, скалой, щитом, в своих объятьях укрою от всего и от всех.
Улыбка исчезла с лица Николь сама собой. Сейчас всё стало очень серьёзно и она пристально вглядывалась в глаза Анвара, пытаясь разглядеть в них что-то ещё кроме сказанных вслух слов. Вот только глаза мужчины смотрели на неё с такой любовью и ожиданием, что, ничего не говоря, подошла и обняла его, уткнувшись в широкую грудь.
- Лисичка, - позвал араб. Неужели ты мне откажешь?
Анвар не на шутку заволновался, уже сомневаясь в правильности выбранного момента. Николь слышала, как ещё сильнее забилось сердце араба, она немного отстранилась, чтобы снова заглянуть в его глаза, сохраняя серьёзный вид.
-Анвар…, - почувствовала, как мужчина перестал дышать, выдержав паузу, - выпалила, - чтобы я отказалась от тебя? Даже не надейся. От таких, как ты, не отказываются.
Анвар громко облегчённо выдохнул, а Николь рассмеялась.
- Всё веселишься, Лисичка? Но я так и не услышал твой ответ.
- Да, Анвар. Мой ответ: да. Я выйду за тебя замуж, главное, чтобы ты не пожалел об этом.
- Никогда, слышишь, никогда я не пожалею, не откажусь от тебя, не отпущу.
Они целовались долго и страстно, не давая друг другу дышать. Николь осмелела настолько, что впервые сама своим язычком ласкала рот мужчины, играя с его языком, дразня и чуть прикусывая, когда тот переходил в наступление. Анвар в душе ликовал, зная, что это первые шаги его лисички по осознанию своей чувственности и своих собственных желаний.
Уже позже, когда накал страсти после нескольких заходов стих и они лежали, обнявшись, наслаждаясь полученным удовольствием, Николь попросила:
- Анвар, пообещай мне, что поможешь мне отомстить. Для меня это очень важно.
- Я знаю, Лисичка. Знаю. И после сегодняшнего твоего представления в клубе, я знаю даже, как мы это сделаем. Возьмём и твоих подружек в помощь. Самое главное, чтобы моя задумка удалась, нужно сохранить наш брак в тайне.
- В тайне?
- Да, чтобы никто даже не догадывался, что мы знакомы, а не то, что уже и женаты.
- Интригующе. А как же свадьба?
- О, Николь, ты ещё не знаешь, какой я интриган.
- После того, как ты прикинулся охранником, я не сомневаюсь в твоих способностях.
Анвар рассказал, что Николь должна будет сыграть на публике очень необычную роль. Так чтобы все поверили, что она девушка достаточно лёгкого поведения и за деньги с радостью готова прыгнуть в койку к богатому арабу.
- А ты не подумал, как мы потом твоим родственникам в глаза будем смотреть? Для арабов- это будет настоящее цунами для их миропорядка.
- Не думай об этом, Николь. Дед у меня мировой мужик, как вы русские говорите. По крайней мере, я надеюсь, что он всё поймёт и будет на нашей стороне. Так сказать, закроет глаза на нашу шалость.
- Короче такой же интриган, как и ты?
- Ещё похлеще. Уверен, что вы друг другу понравитесь. А вот отец, это конечно будет проблема. Но надеюсь, что Осман заставит его подчиниться.
- Осман? Ты так называешь своего деда? У вас же вроде так не принято, как-то фамильярно и не очень уважительно, для устоев вашего общества.
- Везде есть исключения, Лисичка. Мой дед очень сильный и властный, он глава рода, но вот требует, чтобы все обращались в семье к нему именно по имени. Был в его жизни один случай, после которого дед и потребовал, чтобы все обращались к нему не иначе, как Осман.
Заметив в глазах Николь неподдельный интерес, Анвар продолжил.
- Дед уже тогда стал во главе рода. Однажды объезжая со своими людьми подконтрольные ему земли, им пришлось заночевать в пустыне, сбившись немного с пути, не успели вовремя добраться до стоянки бедуинов. Когда они спали, бандиты, промышляющие разбоем, вырезали охрану и готовы были наброситься на деда, но его верный помощник, который был далеко и ничем не мог в этот момент помочь, закричал: Осман. Дед мгновенно проснулся и увернулся от клинка, который вскользь рассёк ему всего лишь бок. Дед без жалости разобрался с бандитами, уничтожив всю банду, благодаря подоспевшим телохранителям. Потом подошёл к своему помощнику и зарычал, потребовав ответа, как тот посмел так неуважительно его назвать. Помощник уже попрощался со своей жизнью, потому что дед всегда скор на расправу, но всё же ответил, что пока бы выговаривал его полное имя, не смог бы спасти, что счёт времени жизни повелителя шёл в тот момент на секунды. Дед впервые растерялся, но оставил помощника в живых, понимая, что на самом деле задолжал ему целую жизнь. Потом они добрались до поселения и там старая знахарка, обрабатывая его рану, сказала, что его имя – это его оберег. Оно дарует ему силу, защиту и власть, и если он пренебрежёт условностями и заставит всех обращаться к нему только по имени, никто и никогда не сможет причинить ему вреда, а ещё ему будет дарована сила понимать людей без слов. С тех самых пор все называют деда Османом. Это его приказ и воля, как повелителя.