— А что будем делать теперь? — поинтересовался Комод.
— Сейчас для начала заберем твои вещи… Кстати, где они?
— В камере хранения железнодорожного вокзала.
— Заедем заберем их и поедем ко мне в номер. Я снял люкс в гостинице «Нарзан». Пару часиков отдохнешь с дороги, приведешь себя в порядок, а потом отметим в ресторане мое «воскрешение» и нашу встречу.
ТРАГЕДИЯ ЛЮБВИ
Кисловодская гостиница «Нарзан» принадлежала сети «Интурист» и была лучшей в городе. Ее построили сравнительно недавно, в начале девяностых годов.
Вечером приятели собрались в уютном ресторане этого отеля, зал которого был разбит на невысокие полукруглые кабинки. Заказав хорошего красного вина, салаты и горячую закуску, состоящую из хинкали — больших кавказских пельменей, приятели приступили к трапезе. Герман оживленно беседовал с Сэмэном, обсуждая последние криминальные новости столицы. Феликс же был задумчив и молчалив. Заметив мрачное состояние своего друга, Семен поинтересовался:
— Феликс, ты что приуныл? Негоже «воскресшему» сидеть мрачнее тучи. Ты из-за этой паскуды Черепа?
— Да нет, братан, я о нем даже не думал. У меня свои старые воспоминания. Это место напоминает мне о прошлом. Это грустные мысли. Вы развлекайтесь, не обращайте на меня внимания. Я сильно устал за последнее время…
Феликса с этим отелем, как и со всем городом в целом, многое связывало и рождало в его памяти одновременно со счастливыми, радостными воспоминаниями воспоминания грустные и трагические. Феликс пережил здесь свою любовь. Любовь безумную и волшебную. До сих пор струны его души звенели от воспоминаний о счастливых днях, проведенных вместе с его Катей.
Это было очаровательное юное создание. Когда они познакомились, ей исполнилось всего семнадцать лет, а Феликсу двадцать шесть. Некоторая разница в их возрасте давала возможность Феликсу ощущать себя Пигмалионом и ваять из своей прелестной избранницы истинную принцессу.
Они любили друг друга так романтично, что их любовь порождала зависть у окружающих. Казалось, что они созданы друг для друга. Их отношения продолжались два года. Но сказка не может быть вечной и не у каждой бывает хороший, добрый конец. История их любви закончилась трагически. Его Катя погибла в автокатастрофе.
Это было страшнейшее потрясение для Феликса. Как гром среди ясного неба обрушилась на него трагедия. На протяжении двух недель он практически не спал и не ел, находясь как бы в постоянном бреду. Будучи сильным человеком, повидавшим многое в свои молодые годы, Феликс получил от судьбы роковой удар такой колоссальной силы, что не знал, сможет ли от него оправиться. Он не знал, за что мог получить такое жестокое наказание. И во всем происшедшем почему-то винил только самого себя. Чем же он так жестоко провинился перед Создателем, что Тот решил безжалостно наказать его?
Но, увы, на все воля Господня. Феликс не отрекся от веры в Бога, даже наоборот, стал веровать еще больше, но с тех пор в его сердце поселилась злость. Та самая злость, которая стала постоянной спутницей его жизни.
ВСЕ ДЕЛО В БОРОДЕ
В десять часов утра Герман и Феликс приехали в Пятигорск. Встретиться договорились в открытой шашлычной, которая находилась на самой вершине Машука, куда их пригласил гостеприимный Хан. Туда можно было подняться на машине по дороге, серпантином обвивающей всю гору. Но приятели воспользовались канатной дорогой, которая была, построена так, что одна ее станция находилась в курортной зоне у подножия Машука, а другая — на его вершине. Между ними постоянно циркулировали два вагончика вместимостью по десять — пятнадцать человек. Припарковав машину у нижней станции, друзья купили билеты и зашли в готовый к отправке фуникулер.
Когда вагончик тронулся, Герман поглядел на Феликса. Тот внимательно смотрел вниз, а лицо его принимало каменное выражение. Герман проследил за взглядом Феликса и увидел, как прямо под ними в подъехавший микроавтобус садился крупный бородатый человек.
Он водрузил свое тело на переднее сиденье, захлопнул дверь, и автомобиль тронулся.
— Что с тобой, Фил? — поинтересовался Герман.
— Слушай, я точно не уверен, но, по-моему, это он, — прищурив глаза, медленно проговорил Феликс.
— Кто он? — не понял Герман.
— Человек, севший в микроавтобус, похож на Черепа. Только с бородой.
— Да брось ты! Тебе он уже везде мерещится. Таких совпадений не бывает.
— Если бы не борода, я бы руку отдал на отсечение. Когда я его видел, он был без бороды. Вырастить ее он бы не успел. Но ведь бороду легко и наклеить. И если это на самом деле он, то понятно, почему местные пацаны не смогли опознать его по фотографиям.
— Ну прямо-таки детектив какой-то, в натуре. Триллер. Надеюсь, ты не будешь, как Джеймс Бонд, тормозить вагончик и прыгать вниз, преследуя объект? К тому же наверняка воображаемый, — язвительно пошутил Герман.
— Нет. Не буду, — серьезным тоном ответил Феликс. — Сейчас мы не сможем его догнать, но мое чутье подсказывает, что это был именно он.
С вершины Машука, увенчанной шпилем телевизионной башни, весь Пятигорск был как на ладони. Вот виден изгиб реки Подкумок, а вот старинный парк «Цветник», заложенный еще во времена Лермонтова. А там — курортная зона со множеством санаториев. Вот новые жилые районы, а вдалеке маленьким серебряным пятном виднеется Новопятигорское озеро.
Пройдя двести-триста метров вправо от станции, приятели подошли к шашлычной, где на столах и стульях, которыми служили большие и малые пеньки, гостей поджидали Витя Хан и несколько боевиков из его бригады. Присев с Ханом втроем за один крупный пень, служащий столом, пообщавшись, выпив и отведав отменного шашлыка, перешли к главному вопросу.
— Витя, — обратился к Хану Феликс. — Герман раздал твоим пацанам фотографии Черепа?
— Да. Каждый из моих ребят по фотографии в лицо знает этого мерзавца, но пока, увы… Сам знаешь. А что?
— А вот что, братела. Слушай меня внимательно. Измени установку своим парням. Пусть ищут того же, но с бородой.
— Нет проблем, братуха. Как скажешь. Я маякну им, чтобы они заново прошерстили всю округу. Они у меня все вверх дном перевернут, но того, кто тебе нужен, отыщут.
— Базара нет. Спасибо, Хан. Буду ждать твоего звонка.
Долго ждать не пришлось. Пятигорский авторитет позвонил Феликсу в одиннадцать часов следующего дня и заявил, что человек, по всем данным похожий на разыскиваемого Антона Шабалова, обнаружен в санатории «Горячий ключ».
КАЗНЬ ЧЕРЕПА
Люди Хана не ошиблись. Не обознался и Чикаго. Замеченный им из вагончика канатной дороги человек был именно Антоном Черепом.
Устранив, как он думал, своего главного преследователя, Новокурданский лидер посчитал, что оставаться в Москве все равно чрезвычайно рискованно. И хоть, по его мнению, главный охотник был убит, Шабалов осознавал, что российская братва все равно до него доберется. Чтобы как-то продлить свое существование, Антон под чужим именем вылетел в Мин-Воды и также по подложным документам снял двухкомнатный номер в пятигорском санатории «Горячий ключ».
Еще в Москве, перестраховавшись, он обзавелся накладной бородой и усами. Несмотря на измененную внешность, ему редко удавалось выходить из номера днем, лишь в случае особой необходимости. И тем более по воле Его Величества Случая, а это был шанс один на миллион, он попался на глаза случайно выжившему охотнику.
В большинстве случаев Антон Шабалов покидал свое убежище лишь только под покровом ночи, когда его наклеенная борода даже при внимательном рассмотрении не могла вызвать ненужных подозрений.
Вернувшись с очередной вечерней прогулки по «Цветнику», он первым делом зашел в ванную комнату и отклеил опостылевшие бороду и усы. Сняв их, отмыл неприятно зудящее лицо от гримерного клея. Затем, переодевшись и накинув полосатый махровый халат, вышел из ванной комнаты.
Подойдя к письменному столу. Череп присел на кресло с высокой деревянной спинкой и зажег настольную лампу.