— Молодой человек, куда вы так ломитесь? — услышал он голос за спиной.
Резко обернувшись, увидел горничную.
— Ее десять минут назад «скорая помощь» увезла.
— Какая «скорая помощь»? Кого увезла?
— Как кого? Девушку, которая в этом номере проживала. Сказали, что приступ у нее сердечный, что ей укол сделали снотворный, обезболивающий. Когда санитары выносили ее на носилках, она спала. Я сама за ними дверь закрыла.
Герман ее уже не слушал. Не дожидаясь лифта, он побежал вниз. Выскочив на улицу, подбежал к швейцару.
— Ты «скорую помощь» видел? — схватил он его за лацкан пиджака.
— Да, несколько минут назад отъехала. Девушку увезли. С сердцем у нее что-то.
— Какая машина была? Какой номер?
— Какая, какая. Ну, обыкновенная «скорая помощь». А номер? Номер-то мне зачем, он мне без надобности.
Расспрашивать дальше швейцара не имело смысла. Герман прыгнул в джип и помчался в сторону, указанную стариком. Туда, куда, по его словам, поехала карета «скорой помощи».
Герман понимал, что это бессмысленный шаг. Машина могла завернуть куда угодно. Но, надеясь на удачу, он стал кружить по району, вокруг гостиницы «Балчуг». Но тщетно. Удача ему не улыбалась.
Тут неожиданно зазвонил его мобильный. Тот, по которому некоторое время назад звонила Марина. Герман поднес телефон к уху.
— Да! Слушаю!
— Герман, это ты? — услышал он хрипловатый, приглушенный голос.
— Да, я! А кто ты?
— Как же так! Старого друга не узнаешь? Это Мусса. Мусса Габаев. Рад слышать мое имя? Так вот, твоя девка у меня. В гости приехала…
— Слушай, сучара! Тебе все равно не жить, но если с ее головы упадет хоть волос, ты будешь молить о быстрой смерти!
— Слышь! Не кипишуй, умник! Умерь свой пыл! Кто о чем жалеть будет, это мы скоро увидим. У меня есть к тебе несколько вопросов. Встретиться бы надо.
— Давай, мразь! Давай! Давай встретимся, ты и я! Вдвоем!
— Слышь, ты, гладиатор! — жестко засмеялся Габаев. — Не ты мне будешь указывать, как встречаться, а я тебе. И слушай, волчара, меня внимательно. Сейчас двигайся по Ленинградке, в сторону кольца и жди дальнейших указаний. Не вздумай отключить мобильный, а то девчонке твоей хана.
Трубка отключилась.
Герман не знал, что делать, но иного выхода не оставалось. Он выехал на Ленинградский проспект и поехал в сторону Московской Кольцевой дороги. Когда поравнялся со станцией метро «Динамо», раздался звонок: снова послышался голос Габаева:
— А теперь, мой друг, тормозни около метро, выйди один. Пусть твои быки остаются в машине. Смотри без глупостей, мы тебя пасем. Вы все равно у нас под прицелом. Иди к станции метрополитена, телефон не отключай.
У Германа не было выхода. Он передернул затвор пистолета и, сказав ребятам, чтобы они оставались в машине, двинулся в указанном направлении. Когда он подошел к станции метрополитена, мобильный снова заговорил голосом Муссы:
— А теперь спускайся в метро и езжай до станции «Выхино». В метро мобильный не берет, а когда выйдешь на «Выхино», жди дальнейших указаний. И не вздумай куда-нибудь звонить или отвечать на звонки кого-либо, кроме меня. Мы прослушиваем твой телефон. Смотри, шаг в сторону, начинаем резать пальцы твоей бабе или отрежем еще что-нибудь. Тебя пасут наши люди, они идут следом за тобой. Ты все время в поле их зрения. Не шути.
Трубка снова отключилась.
Герман вошел в метро. «Тупорылый все же этот Габаев. А небось считает себя чертовски умным. Телефон на прослушке… Удивил! Неужели трудно догадаться, что у человека может быть второй, запасной, мобильный телефон, — размышлял Герман. — Но я не могу им воспользоваться. Ведь если его люди пасут меня, то они сразу это заметят, а тогда пострадать может Марина. Это озверевшее чудовище сделает с ней все, что угодно. Придется рисковать, но чего уж тут. Не впервой». Спускаясь по эскалатору, Герман оглянулся.
«Интересно, может, Габаев блефует, может, вовсе и нет здесь его людей? — Герман повнимательней присмотрелся к пассажирам, которые стояли за ним. — Да нет, вон какая-то бритоголовая морда искоса поглядывает на меня. А за ним какой-то кавказец, а за тем еще один, в шапке-ушанке, урод, не холодно ведь еще. Ладно, рисковать Маришкой я не имею права, а так можно было маякнуть Феликсу по второму телефону, чтобы мчался к „Выхино“ и подстраховал меня там. Но что зря рассуждать, уже мобильный не возьмет. — Он посмотрел на табло телефона, где не значилось ни одной черточки, обозначающей прием антенны. — Будь что будет».
Доехав до «Выхино», Герман вышел на улицу. И тут зазвучала трель телефона.
— С прибытием, друган. Видишь карету «скорой помощи»? — спросила трубка.
— Вижу.
— Подойди к ней и смело, не стесняясь, заходи в заднюю дверь. Гостем будешь.
«Глупейшая ситуация, — думал Герман. — Если я окажу сопротивление, что тогда будет с Мариной? Придется выполнять инструкции».
Герман подошел к машине «скорой помощи» и открыл заднюю дверь. Он увидел перед собой двух сидящих бритоголовых молодчиков и два направленных на него дула пистолета. Один был чернявый горбоносый кавказец, другой, бритоголовый, славянского происхождения. У него было морщинистое, будто помятое лицо, и это лицо Герман где-то видел.
«Ба! Да это же Хорь! Слава Хорь — подельник Лехи Рябого».
— Что, признал, братан? — оскалился кривозубой улыбкой Хорь. — Заходи, гостем будешь.
Герман почувствовал, как в его бока уперлись еще два ствола. Только поднялся в машину, сразу ощутил в бедре острый укол. Стоящий сзади него человек резким движением выдернул пустой шприц. Это было сильнодействующее снотворное. Перед его глазами поплыли круги, и последнее, что он успел подумать: «Поймали тигра в мышеловку!»
Очнулся Герман от выплеснутой ему в лицо холодной воды. Он сидел на деревянном стуле с перевязанными за спинкой стула руками. Герман не видел своих рук, но ощущал, что они были перетянуты чем-то наподобие кожаных ремней. В полумраке помещения он разглядел нескольких стоящих вокруг него людей.
— Ну че? Очухался, волчара! — услышал Герман знакомый голос и увидел кавказца лет под пятьдесят, с перекошенным лицом, крючкообразным носом и колючими глазами. — Узнал меня?
Герман молчал.
— Да, это я, Мусса Габаев, ярый поклонник твоих талантов. А вот еще твои фанаты. Вот Леха Рябой — ты его, наверное, знаешь. — Он указал на огромного шкафоподобного субъекта с неандертальским выражением рябого лица. — На этой званой вечеринке хотел еще присутствовать Мамука, но вы прострелили ему голову у загородного дома. Зато присутствует его компаньон Геннадий, Гена. Его прозвали Слепым, но он не слепой, он просто плохо видит. Особенно плохо видит свои деньги, которые ты у него увел. И вот здесь мы собрались честной компанией, чтобы подумать вместе с тобой, как вернуть нам наши деньги. Что ты на это скажешь?
— Пошел ты на хрен! Вот что я тебе скажу, — процедил сквозь зубы Герман. — Нюх я твой топтал, гнида!
Мусса резким ударом рубанул его кулаком в переносицу, голова Германа откинулась, он пошатнулся вместе со стулом, но не упал, а из его носа побежала тонкая струя крови.
— Где девушка, мрази? — задал вопрос Герман. Ответом ему послужил мощный боковой удар ногой в голову, который нанес верзила Рябой. Герман вместе со стулом рухнул на пол. При падении ушиб о холодный кафель незадетую часть головы. Из глаз посыпались искры; но сознания он не потерял. Его вместе со стулом вновь водрузили на прежнее место.
— Леша, ты не переусердствуй, — заметил Мусса Рябому. — Нам он живой нужен. Как мы у жмурика узнаем, где спрятаны наши деньги?
— Может, его немножко ножичком почикать? Ноготки повырезать, пальчики порубать, — оскалил свою морщинистую мордочку Хорь.