После трагической гибели матраца Марина, чувствуя за собой определенную вину, умудрилась где-то раздобыть кровать: старую, обшарпанную, с растянутой сеткой и дряблым ватным матрацем. Спать на ней было тоже не слишком удобно, но, по крайней мере, гораздо теплее. Однако в последние несколько дней Диме все чаще приходилось ночевать в других местах: то у Егора, то на работе, то еще где-нибудь, потому что Марина, отчаявшись захомутать красавчика-соседа в свои тенета, решила устраивать личную жизнь с любым потенциальным женихом.
События последнего полугодия жизни Димы развивались какими-то неровными толчками: вверх, вниз, пауза… Однако в этой кривой глубина падений была куда круче, чем траектория взлетов.
Он стоял на улице, мрачный и пришибленный.
Только что закончилось очередное прослушивание на роль в мюзикле. Маринка, ошарашенная новой возможностью, прилетела домой как безумная, начала тормошить и требовать, чтобы он пошел с ней:
– Дима, это молодежный мюзикл, почти как на Бродвее! – орала она. – Об этом пока мало кто знает! Ну, вставай же, скорее, пока туда не сбежалась вся Москва…
До здания, в котором проходил кастинг, Дима и Марина долетели за час, что, учитывая расстояние, явно превышало человеческие возможности. В метро влетели, когда двери поезда уже закрывались, маршрутку пришлось брать штурмом, используя гитару как оружие. Сидя внутри, Маринка начала истерически подхихикивать и тыкать пальцами куда-то вбок. Дима скосил глаза на собственное плечо и увидел толстый шов. В спешке он надел кофту наизнанку. Маринка хихикала и кренилась на бок, заваливаясь на недовольно косившуюся на нее толстую тетку в вязаной безрукавке. А вот Дима почему-то не разделял веселья подруги. В сердце зашевелился червячок нехорошего предчувствия: зря едем, все зря…
Так оно и вышло.
Уже на подходе к бывшему Дому пионеров Дима и Марина увидели змеившуюся очередь – как минимум сотня претендентов на роль! Однако в этой очереди что-то было неправильное… В воздухе витало странное напряжение. Никто не распевался, почти никто не разговаривал. Лица молодых людей были напряжены и серьезны.
– Странно, – медленно сказал он. – Будто на бойню идут. Чего все такие злые?
– Никто внутрь не заходит, – ответила Марина, вытягивая шею. – Кажется, двери закрыты. Неужели прослушивание уже началось? Мы же вовремя приехали…
– «Мало кто знает», – ехидно процитировал Дима подругу. – «Пока вся Москва не сбежалась»… Да вся Москва уже тут. И, похоже, с утра. Чего такой ажиотаж-то?
– Мюзикл американцы продюсируют, – процедила сквозь зубы Марина. – Насколько я знаю, приличные бабки будут платить. Что-то вроде «Нотр-Дама». Говорят, даже Алмазов согласился принять участие. Премьера на Новый год ожидается, вроде бы по одному из центральных каналов покажут…
– По телику?
– Ну да, а что?
Дима вздохнул.
– Дура ты, Маринка. Кто же нас с тобой в «ящик» пустит? Тем более если сам Алмазов согласился принять участие. Да там даже массовка из звезд будет! Пошли отсюда.
– Ты с ума сошел? – яростно прошипела Маринка. – Это же шанс, понимаешь? Шанс!!! Да я тут костьми лягу, а попаду на прослушивание!
– Где ты уже своими костьми не ложилась, а толку чуть, – ехидно фыркнул Дима.
Марина покраснела и зло сощурила глаза.
– Не хочешь, не надо, можешь уходить, я тебя не задерживаю, – процедила она. – А я хоть до ночи останусь. Потом будешь локти кусать, и не говори, что я тебя не предупреждала!
Марина вырвала гитару у Димы и решительно направилась к очереди. Он посмотрел ей вслед, не зная, тащиться за ней или послушаться голоса разума и вернуться домой. Девушка, усиленно работая локтями, продиралась сквозь толпу, игнорируя недовольные реплики. Она еще несколько минут надеялась, что Димка побежит следом…
Черт побери!
Она возилась с ним уже несколько месяцев.
Да, это он пустил ее пожить к себе домой. Но разве она не отработала его гостеприимство в койке? Разве не она стирала его грязные джинсы в старой ванне, старательно игнорируя сальные шуточки пьяного соседа, который всегда приходил помочиться в тот момент, когда Марина устраивала стирку или собиралась помыться. Задвижка на хлипкой двери отсутствовала. Несколько раз Марина с визгом хлестала ввалившегося в ванную соседа мокрыми джинсами. Тот мерзко хихикал и уворачивался. Дважды он заходил в те минуты, когда она, красная и распаренная, сидела в ванне, одетая лишь в пену, а один раз он застал ее совершенно голой, когда она только-только стянула трусики и задрала ногу, чтобы забраться под душ. После этого случая Димка соорудил в ванной запор в виде тонкого крючка из проволоки. Но мастер из Димки был тот еще! Крючок плохо держал дверь, при нажатии она открывалась на пару сантиметров, позволяя сунуть в щель карандаш и поддеть крючок. Впрочем, если сосед пытался войти, Марина успевала прикрыться. Поэтому тот выбрал другую тактику: приоткрывал дверь и, сопя, наблюдал за процессом мытья, старательно шуруя потной рукой у себя в штанах…