Тредиаковский считал, что старославянское Щ возникло из лигатуры букв Ш и Т, сочетание которых оно когда-то означало. А что касается рассуждений о том, «красив» или «некрасив» звук «щ» нашей речи, то в хотя бы отчасти наукообразном плане их вести немыслимо. Эстетическая ценность «звучания» человеческой речи — и в ее потоке, и в ее отдельных элементах — вряд ли может быть объективно определена.
Вспоминается рассказ поэта Вяземского, современника и друга Пушкина. Одному заезжему итальянцу называли подряд многие слова русского языка, допытываясь, какое эстетическое впечатление они на него производят. Итальянский язык считался в те времена образцом высшей музыкальности. К великому удивлению поэта и его друзей, иностранец признал самым благозвучным слово «телятина», предположив, что это нечто вроде нежного обращения к девушке. Слово же «люблю» вызвало у него гримаску отвращения: оно показалось ему крайне некрасивым…
Вспомню еще одного моего старшего родственника. Разведясь с женой-немкой, он мотивировал свой поступок отвращением к немецкому языку. «Ну ты сам подумай, что это за язык! — с неприязнью говорил он мне. — Если уж по-ихнему «красиво» — «хюпш», так как же тогда по-ихнему будет «некрасиво»?!»
Ы
Уже по начертанию говорить о букве Ы естественно рядом с «ером» и «ерем», да и само старинное наименование этой буквы «еры» понуждает к этому.
«Еры»? Что это значит: «еры»?
Это значит «ер да и». Соединение Ъ и I образовало собою новую букву Ы.
В те давно прошедшие времена, в каком-нибудь XV или XVI веке, реформы письма проводились не приказом свыше, новизна проникала в писчее дело от писца к писцу. Мало-помалу форма этой буквы изменилась. Место «ера» занял «ерик», «мягкий знак». Но наименование её осталось старым — «еры».
В конце нашей азбуки сосредоточились все буквы с, так сказать, «подмоченной репутацией». Ф — в кои-то веки попадается; Щ не соответствует «отдельному» звуку; Ъ и Ь — можно ли их счесть буквами? Вот и звуку «ы» некоторые ученые отказывают в высоком звании «фонемы». Что это значит?
Фонема — такой звук речи, замена или изменениекоторого меняет смысл слова: «я» и «ль» — две разные фонемы, потому что «пыл» — одно, а «пыль» — другое.
Казалось бы, то же и с «ы»: «мыло» — одно, «мило» — совсем другое. Но, поприслушавшись, можно заметить: дело тут не в изменении качества гласного. Дело в перемене свойств предшествующего согласного. «Ы» мы произносим после твердого, «и» — после мягкого согласного. Сравните: «пыл — пыль», «пыл — пил». В правой паре дело не в свойствах гласных, а в свойствах согласных «п» и «пь». Вот они-то и есть фонемы.
Приведу другой пример.
В Индии произошли важные события — «в ындии…».
Цель Индии — мир! — «…ль индии…».
Меняется не гласный; меняется только согласный, а гласный реагирует на его изменение.
Значит, он не фонема.
Ну что ж тут поделаешь! На нет и суда нет!
«Ы» — звук, свойственный далеко не всем народам, особенно народам Европы. Можно провести причудливую кривую — западную границу языков с «ы»: она оставит «по нашу сторону» Польшу, Румынию, европейскую часть Турции, но на запад за нее перейдет, скажем, наша
Украина — украинский звук «и» непохож ни на наше «и», ни на наше «ы».
В нашем языке «ы» является совершенно равноправным звуком (пусть не фонемой; нас это сейчас не волнует). Вспомним, что при анализе отрывка из «Бабьего царства» буква Ы вышла на вполне почетное место — 15 раз, — обогнав Я (6 раз), почти сравнявшись с В (18 раз), догнав многие буквы нашей азбуки. И все же она живет жизнью «лишенного некоторых особых прав и преимуществ», как выражались дореволюционные законники про покаранных властью людей из высшего круга.
Так, например, она не имеет права стоять в началах слов. А, допустим, в турецком языке это самое обычное дело. Турки, как многие народы, не терпят слов, начинающихся с двух и более согласных. Перед такими заимствованными звукосочетаниями у них возникает звук «ы», который особенно забавно звучит в западноевропейских заимствованиях. Из нашего «шкаф» турок делает «ышкаф»; французское изящное «шмэн-дё-фер» — «железная дорога» превращает в свое щегольское «ышмендефер» (на народном языке она именуется «демирйолу»).
В турецком языке не редкость слова с двумя и тремя «ы». Естественное дело: турецкому языку свойствен «сингармонизм гласных» — тот гласный, что в первом слоге, повторяется и в остальных: «ышылты» — блеск, сияние; «ыттыратсызлык» — отклонение, аномалия.
Но турки далеко не «ы-рекордсмены». До Великой Отечественной войны одна моя небольшая книжечка, называвшаяся «Четыре боевых подвига», была переведена на чукотский язык.