Итак, я сделал то, чего никогда бы не сделал несколько лет назад. Я позвонил заранее.
Марконе попросил меня прийти в одни из его апартаментов, чтобы встретиться с ним. Они находились на юго-восточной окраине Голд Кост, и были уничтожены Этниу и Оком Балора. Через неделю это было первое разрушенное в результате нападения строение, которое было очищено от обломков и подвергнувшееся реставрации. Спустя всего месяц уже начал появляться стальной каркас, и сотни рабочих деловито отстраивали здание, которое было ещё крепче, чем вначале.
Марконе был придурком. Но он кормил много ртов. И мне понравился вызов, присущий реставрации. Проклятье.
Мисс Гард встретила меня у ворот на строительную площадку. Валькирия была одета в свой обычный костюм, но была обута в рабочие ботинки со стальными носками, и носила белую каску поверх её золотистых волос. Она также вручила мне каску, и я надел её. Гард была... ну, из не очень хороших ребят, но она была твёрдой как скала. Мы оба потеряли близких нам людей во время нападения.
...губы синеют…
Я стряхнул это с себя с дрожью в плечах и спине и последовал за ней через стройплощадку к трейлеру с дверью посередине с одной стороны. Я подошёл к нему, и по её кивку открыл дверь и вошёл внутрь, в по спартански обставленное, функциональное офисное помещение со стальным столом. За столом сидел Джон Марконе.
На нем был его обычный безупречный костюм, хотя пиджак висел на крючке, а следы пота на подмышках и слегка растрёпанные волосы свидетельствовали о том, что большую часть утра он провёл на улице в каске. Марконе изучал пачку бумаг закреплённых на планшете, проводя ручкой по планам работ, время от времени останавливаясь, чтобы подписать документы.
— Дрезден, — сказал он, не поднимая глаз. — Я занят. Надеюсь, это не займёт много времени.
— Да. — Я проглотил горький ком во рту и сказал. — Спасибо, что сразу же приняли меня.
Марконе резко отложил ручку и посмотрел на меня.
— О, — сказал он. — Пожалуйста.
Я усмехнулся ему.
— Мне это тоже не нравится.
Он на секунду обнажил зубы.
— Вы знакомы со стоиками?
— Немного.
— Препятствие — это путь, — сказал Марконе. — Особенно когда вы, в частности, являетесь препятствием. Я предпочитаю убрать вас с дороги как можно скорее. Изложите своё дело.
— Талви Инверно — ваш адвокат. Он представляет интересы мелкого сутенёра по имени Трипп Грегори. Я хочу, чтобы вы приказали ему прекратить это дело.
Взгляд Марконе стал отстранённым, как будто он обращался к мысленной записной книжке.
— Трипп Грегори один из моих солдат.
— Он отвратительный, глупый, мелкий сутенёр, — сказал я. — Трипп преследует женщину, которая руководит репетиторской службой, и собирается вывести её из бизнеса.
Марконе на мгновение задумался, а затем элегантно пожал плечами.
— Ваша оценка столь же точна, сколь и наивна. Как вы думаете, Дрезден, сколько порядочных, высокоинтеллектуальных сутенёров выходят на поле боя?
— Меня не волнуют ваши кадровые проблемы. Я просто хочу, чтобы дело было прекращено.
— К несчастью для вашей тонкой душевной организации, Трипп Грегори обладает единственной добродетелью, которую я требую от своих людей: преданностью. Он только что отсидел восьмилетний срок, который отбыл, потому что отказался дать показания против меня.
— Всё равно наплевать, — сказал я.
— В моём бизнесе, — сказал Марконе, — лояльность — это ценность, гораздо более значимая, чем деньги. Такую преданность следует уважать. Вы, несомненно, можете это понять.
Я понял. Но сердито посмотрел на него так, как будто не понимал.
Один уголок его рта слегка приподнялся.
— Трипп Грегори сделал, как ему было приказано, — сказал Марконе. — Он доказал, что свой человек. Поэтому я буду всячески содействовать ему в юридических вопросах, потому что поступить иначе означало бы поставить под угрозу преданность других членов моей организации.
Я нахмурился и сказал:
— Это звучит как проблема Джона Марконе, а не проблема Гарри Дрездена. Найдите способ решить её.
Он медленно моргнул один раз и мягко спросил:
— Или?
Я показал ему свои зубы.
— Насколько сильной головной боли вы хотите?
Марконе отложил ручку и сложил пальцы домиком — жест, который, как я понял, Талви Инверно скопировал у него. Это придавало ему уравновешенный, вдумчивый и решительный вид. И всё это, вероятно, было правдой.
— Дрезден, — сказал он, — когда вы не согласны со мной и моими действиями, это одно дело. Мы с вами несколько раз вступали в спор именно из-за этого. — Марконе внезапно положил ладони на стол. Я не то чтобы вскочил со стула, но вздрогнул. — Но сейчас вы вмешиваетесь в дела одного из моих людей. Будьте уверены, что, если вы продолжите это делать, я начну точно так же вмешиваться в ваши дела.
Меня прошиб холодный озноб. Марконе опутал своими щупальцами весь город. Если бы он хотел добраться до кого-то, то добился бы этого. Существовало неограниченное количество способов, как в рамках закона, так и за ними, которыми Марконе мог доставить неприятности обычному гражданину. Или даже не очень обычному.
— Например, тот маленький паб, который вам так нравится, нарушает ряд городских санитарных норм, — сказал Марконе. — Кто-то вроде Триппа Грегори вряд ли входит в компетенцию бывшего Волшебника Белого Совета. Или пойдите за ним лично, Убийца Титанов? Это просто… лишено равновесия. Окажу вам любезность, предположив, что вы уверены, что я более чем готов уравновесить чаши весов в пользу одного из моих людей.
— Ваш парень начал это, — прорычал я.
— И ваша клиентка подписала контракт, о котором идёт речь, и теперь пытается отвертеться, — ответил Марконе.
Секунду я пристально смотрела на него, размышляя. Затем сказал:
— Я слышал, у вас есть правило для ваших солдат. Не трогать детей.
Затем что-то промелькнуло в его глазах. Немного. Но искра. Может быть, то, что осталось от его человечности.
— И? — он спросил.
— Трипп Грегори безрассуден. Ему не удастся достичь своих предполагаемых целей, продолжая это дело. Но он собирается навредить детям, — сказал я. — Косвенно, в долгосрочной перспективе, но Трипп все равно причинит им боль.
Я хотел сплюнуть, но держу пари, что Марконе в эти дни думал о долгосрочной перспективе и добавил:
— Детей, которые не вырастут богатыми потребителями, различных пороков, которые вы контролируете.
Марконе прищурился, и его пальцы вернулись в исходное положение.
— Пожалуй, это сильный аргумент. Я не люблю неэффективность. — Он покачал головой. — Но я не могу отказать в поддержке верному солдату, так же как вы не можете отдать мне одного из своих.
Он на мгновение задумался. Затем он сказал, нарочито медленно:
— Вы отняли у меня мой замок.
— Да, это так, — сказал я.
Он кивнул мне головой.
— Хорошо сыграно.
Я моргнул. Мне и в голову не приходило, что, поступив так, заслужу уважение Марконе. Я не был уверен, как к этому относиться.
— Я не могу отдать вам одного из своих людей, — продолжил Марконе. — Единственное, могу вам дать один совет относительно мистера Грегори. Хотя мне кажется, я не должен давать его человеку вашей предполагаемой профессии.
Я хмуро поглядел на него.
— Какой совет?
Он одарил меня акульей улыбкой.
— Следуйте за деньгами.
— Ха!
Он снова взял ручку и блокнот.
— Сокамерник Грегори, — сказал я. — Мне бы хотелось поговорить с ним. Как любому старомодному частному детективу без магических способностей.
Марконе прищурился, изучая свои планы работ. Он поднял глаза и одарил меня тем же непроницаемым взглядом, который я получил бы от слегка заинтересованного тигра.
— Очень хорошо. Он будет доступен.
Я встал, кивнул ему и ушёл. Гард ждала меня, и я сказал ей:
— Мне нужен телефон.
Валькирия, не говоря ни слова, отвела меня в другой трейлер и кивнула на телефон. Я позвонил Уиллу.
— Свяжись с Бобом и Параноиком Гэри. Мне нужна дополнительная информация. — Я сказал какая именно. — Перезвоню узнать через пару часов. Отмени все сегодняшние встречи. Я еду в «Понтиак».
Тюремные комнаты для свиданий не всегда похожи на те, что вы видите по телевизору, по типу кабинок со стеклом и телефонами для разговоров.
В «Понтиаке» не было телефонов, только несколько дырок в оргстекле.
Хуан Хулио Халверсон был крупным, весёлым мужиком лет пятидесяти пяти, с тёмно-бронзовой кожей, чёрными волосами до плеч и серебристой бородой. У него на щеках было вытатуировано достаточно слез, чтобы выглядело так, будто рыдал в три ручья, и он сидел развалившись на стуле, когда я, наконец, пришёл на встречу с ним.
— Итак, — сказал он. — Ты парень-волшебник.
— Я парень-волшебник.
— Мне пошутить про Гарри Поттера?
— Пожалуйста, сделай это. Я часто это слышу в свой адрес.
— У тебя все шрамы неправильные, — сказал он, ухмыляясь. — Где твои очки. Думаю, тебе действительно нравится держать свою палочку.
— Бывало и похуже, Хуан Хулио.
— 3-Х, — сказал он. — Здесь.
Я ответил на его ухмылку, не позволяя ей попасть в мои глаза.
— Блок сигарет, если ты сможешь ответить на несколько вопросов, 3-Х.
Он добродушно развёл своими большими, покрытыми шрамами руками.
— Я не крыса, начальник.
— Два блока.
— Дело не в блоках, каброн, — сказал он, и его взгляд стал жёстче. — Мне сказали, что я должен встретиться с тобой. Ладно. Хорошо. Но я ни хрена не обязан говорить тебе.
Я кивнул.
— Вопросы касаются Триппа Грегори.
3-Х задумчиво откинулся на спинку стула.
— А-а-а. Этот мудак.
Он начал мне нравиться немного больше.
Параноик Гэри сказал мне, что 3-Х долгое время был громилой Марконе, и теперь он довольно безбедно отбывал срок после того, как избежал смертной казни. Ходили слухи, что, когда кому-то нужно было купить что-то в «Понтиаке», 3-Х был человеком чикагской мафии. Возможно, он и сидел в тюрьме, но у него там был статус — и, вероятно, 3-Х знал достаточно, чтобы стать проблемой для организации, если к нему не будут относиться с уважением.