— Пойдём со мной. Накормлю. Если не побрезгуешь.
— Не брезгливый. Правда накормишь и ничего не потребуешь взамен? — мальчишка чуть наклонил голову и посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.
Серьёзный взгляд серых глаз будто проник в самые дальние уголки души и вывернул наизнанку. Меня измерили и взвесили, определяя степень честности и искренности.
— Не потребую. Идёшь? — заставлять его не стану, он сейчас в том возрасте, когда за свои действия и поступки несут полную ответственность. В общем, не маленький и может попытаться найти разовую подработку. Совсем не обязательно начинать карьеру попрошайки, тарелку супа можно заработать и другим способом. Иногда я подрабатывала ночной уборщицей, без официального трудоустройства. Пока ещё не совсем потеряла надежду найти работу, наиболее соответствующую моей квалификации.
— Да. Иду.
Эджей благополучно покинул территорию базы. Часть дороги прошёл пешком, часть — на попутках, прежде чем добрался до города. Здесь он два дня и за это время смог добыть одну булочку. В помойках рыться брезговал, но был близок к тому, чтобы воспользоваться столовой для крыс и тараканов. Девушка при всём желании не могла напугать его или вызвать чувство отвращения. Шрамы — это не то, чего следует стесняться, он видел и более отвратительные вещи. Кушать хотелось очень сильно, казалось, в желудке образовалась чёрная дыра, готовая поглотить всё, что в неё забросят.
— Как тебя зовут?
— Кара, — ответила я, не оборачиваясь.
— Что за странное имя такое? Ты не Кара. Есть другое имя?
— Чего привязался?
— Сама позвала.
— Действительно сама. Моё полное имя Кармила, — я замедлила шаг, поравнявшись с парнишкой, чтобы отследить его реакцию на имя, — но все зовут Кара.
— Мила тебе подходит больше, — он не думая, назвал ту часть имени, которым меня называли большую часть жизни.
— Ты сейчас серьёзно?
— Не имею привычки врать и обманывать, но если тебе не нравится, будешь Ками.
— Как скажешь, пусть будет так. Звучит вроде неплохо. А ты у нас кто?
— Эджей. Просто Эджей.
— Пришли, просто Эджей.
Поднявшись на лифте, мы вошли в квартиру, и я провела гостя в ванную комнату.
— Мой руки. Там возьмёшь полотенце, — я указала пальцем на шкафчик.
Сама отправилась на кухню разогреть суп, только вчера сварила целую кастрюлю. Пётр Алексеевич любит домашнюю еду, а мне несложно. Поставила тарелку с рассольником на стол и нарезала хлеб. Положила в блюдце нарезку из колбасы и сыра. Подумала и поставила кастрюлю с водой, чтобы сварить пельмени.
Эджей ел быстро, быстро глотал, сам себя одёргивал, стараясь не торопиться, но голод побеждал. Пока заваривался чёрный чай из запасов Петра Алексеевича (я предпочитала кофе, но он как всегда неожиданно закончился), он добрался до дна второй тарелки с супом. Вылизывать не стал, видимо, воспитание не позволило.
— Лучше стало?
Эджей икнул и виновато улыбнулся.
— Ты не представляешь, какое это блаженство.
— Сейчас отдышишься, и продолжим, у меня есть невероятно вкусный торт. Обязательно надо его съесть.
— Я очень даже за это столь нужное дело. Хочешь, уберу все твои шрамы? — неожиданно предложил он.
— Ты что, волшебник? Взмахнёшь палочкой-выручалочкой и готово?
Его предложение не показалось обидным. Своим отношением ко мне он напоминал соседа. Пётр также спокойно смотрел на моё уродство и не видел его. Рядом с ним и я забывала о шрамах. Эджей сказал о шрамах так, будто это обычное дело и уж точно не то, из-за чего стоит переживать.
— Нет, но могу помочь. Когда надумаешь, только скажи.