Стражник устало потер ладонями виски. Да, что поделаешь: эмоциональный всплеск истинной ведьмы так просто окружающим не дается. Особенно если она не просто не желает, как обычно, скрыть свои эмоции - но и напротив, транслирует их, давя на психику публике. Способ простой и, как правило, безотказный.
– Разве я уже обвинил тебя в чем-то, женщина? - глухо спросил страж. - Почему ты возмущаешься так, словно оговорена перед народом?
– Я не возмущаюсь, домн, - так, хватит плескать куда попало силой. Дальше - дело только техники, а оная нам и потом пригодиться может. А потому - и голос тихий, и взгляд спокойный, чуть горьковатый. Женский взгляд. - Я просто устала, растеряна, голодна и не знаю, куда мне себя приложить и чем накрыть. А эти люди мешают мне даже позавтракать.
– Я не желаю тебе зла, Лойнна Нордъерская. И не хочу осложнять тебе жизнь, если ты того не заслуживаешь. У вас есть лицензия? - словно для проформы спросил стражник, поворачиваясь к Церхаду.
Тот всё это время промолчал. Правильно: работать с людьми и психикой - её святая привилегия. Но зато чтобы он ей позволил положить руку на рукоять меча…
– Какая лицензия?
– Лицензия, дающая право колдовать, - терпеливо пояснил страж, то и дело оглядываясь на Лойнну: видимо, боялся, что дело вполне может окончиться слезами. Дурень: уж кто-кто, а Лойнна всегда отлично знала, что и где будет уместным, и совершенно ясно чувствовала, что сейчас слезы ни к чему.
– Сожалею, нет, - развел руками Церхад.
Страж удивленно вскинул брови и машинально кивнул своим спутникам, всё ещё подпиравшим дверь. Те подошли, встав по обе стороны мага.
– Что ж, тогда вам придется пройти со мной для разбирательства. Советую не болтать лишнего и не оказывать сопротивления - тем более магического.
Но маг не слушал: он застыл, точно изваяние, глядя на свою d'ertta. Словно незримый мостик протянулся между двумя пристальными взглядами: янтарно-золотистым и непросветным черным. Страж даже искренне позавидовал этому черноволосому, бледному магу с точеными, будто уверенной рукой высеченными из слоновой кости чертами лица: сам бы он многое отдал, чтобы на него ТАК смотрела красивая женщина. Пронзительно печально и отчаянно в одно и то же время.
"Ну что, доигрался?! Вляпались по самые уши!" - парная телепатия этим двоим давалась просто и естественно, точно самый обычный разговор.
"Ну… Что поделаешь? Будем считать это началом очередной авантюры. Тоже мне невидаль: помнишь, сколько их у нас было? Лично я - нет!"
"Вот как запустила бы в тебя чем-нибудь потяжелее, авантюрист чертов!!!"
"Брось, Лойлинне, - только он, первый и единственный, додумался присоединять к её имени такой ласкательный суффикс. - Выкрутимся!"
"Кто бы сомневался! Вот только крутиться буду я, а ты - прохлаждаться…"
"…В пыточных застенках?!!" - телепатия, конечно, не передает смеха, но он бы наверняка следовал за этой фразой.
"Да иди ты… к дьяволу, изверг".
"Я тоже тебя люблю, солнце мое!"
Чужие чувства, конечно, уважать надо, но служба есть служба. Поэтому стражник осторожно потянул мага за рукав черного плаща.
– Идемте, Церхад из Серебряного Дола.
Стражники неотступными тенями последовали за покорно вышедшим магом.
Да, законов, конечно, слушаться надо. Особенно - поначалу, когда ещё толком не знаешь, что здесь за власти и стоит ли с ними конфликтовать. Пока - лучше подчинимся с покорным видом, а там… а там видно будет.
– Могу я помочь вам, домна? - серьезный ярко-синий взгляд. Всадник, чтоб его… И какого ляда ему снова от неё надо?
– Едва ли, - процедила она сквозь зубы, даже на поднимая на него взгляда. Ничего, обойдется. Теперь уже нет смысла сдерживаться и притворяться: те, для кого был дан спектакль, давно скрылись за тревожно скрипнувшей на прощание дубовой дверью, сейчас висевшей лишь на одной петле: хорошо все-таки Церхад этого наглеца приложил.
– Я прошу у вас прощения, домна, - Всадник, не спуская с неё испытующего взгляда, почтительно поклонился.
О боги, ну за что ей ещё и это испытание?
– Прощаю, - Лойнна равнодушно пожала плечами, едва глянув на настырного собеседника. Помолчала и добавила: - Искренне надеюсь, что от этого дурацкого ритуала вам стало значительно легче.
Сама она подобные сцены терпеть не могла: нет ничего более неискреннего, чем натянутые улыбки насильственного перемирия.
– Нет, не стало, - покачал головой Всадник, без приглашения присаживаясь за стол. Интересно, а это тоже её к чему-нибудь обязывает? А, к черту! Хуже уже будет едва ли, так что пусть только позволит себе что-нибудь лишнее - и улетит куда дальше, чем в прошлый раз. - Потому что на самом деле вы искренне желаете, чтобы облегчение ко мне не пришло никогда.
– Я чего-то вам желаю? - ха, вот так самонадеянность! Делать ей больше нечего, кроме как лишний раз думать о подобных недоразумениях природы. - Ошибаетесь, уважаемый. Единственное, чего я желаю - чтобы вы оставили меня в покое. Желательно сию же минуту - и навсегда. Почему бы вам не выполнить пожелание дамы? Или есть очередной обряд, запрещающий прислушиваться к просьбам женщин?
Голос даже не злой, а лишь чуть раздраженный. Таким тоном обычно говорят детям уйти в другую комнату и не мешать взрослым вести серьезные разговоры. Она не хотела ни мстить этому человеку, ни прощать его, ни вести светские беседы. Он просто, словно зудящая над ухом муха, мешал ей спокойно подумать и решить, что делать дальше.
– Ну а теперь вы на меня злитесь, - с грустной улыбкой констатировал Райдас.
– Если бы я злилась, то целых окон здесь бы не осталось, - честно ответила она.
– Верю на слово!
– Неужели? И с чего бы такая честь?
– Потому что я никогда не встречался с женщиной, которая после всего, что здесь произошло, не зальется слезами, а невозмутимо сядет доедать свой завтрак, - веско пояснил Всадник.