– Стэг сказал, что дядя брал машины в аренду, – пояснил Квин.
– Это гнусная ложь, – возмутился мистер Джим, качая головой. Сигара в его зубах потухла. – Иначе не скажешь.
– Значит, был всего лишь личный заем, – сказал Квин. – Вы ведь знаете, что дядя посещал казино?
Старики закивали и назвали Стэга сукиным сыном за его ложь относительно машин для земляных работ.
– Стэг утверждает, что завязал с коммерцией, – сообщил Квин. – Говорит, что продал автостоянку и стриптиз-бар.
Варнер засмеялся и прислонился к опорной колонне, затягиваясь дымом и кашляя. Мистер Джим просто покачал головой, встал на мгновение с кресла и плюнул через перила, прежде чем снова сесть.
– Вскоре после того, как ты уехал, – пояснил Блэнтон, – он продал злачное место, но у меня есть сомнения. То самое старое место со шлюхами и карточной игрой, может, официально и поменяло название, но хотя бы частью этого бизнеса он владеет.
– И предложил свою кандидатуру на выборы. Он баллотируется в окружной «наблюдательный совет».
– В округе Тиббеха все продается, – посетовал мистер Джим. – Большинство жителей, которые честно трудились, в могиле.
– Или в отставке, – добавил Блэнтон.
– Ну, я не отдам землю, – сказал Квин.
– Ты мог бы выручить хорошие деньги за это имущество, – поддержал его Варнер, – Стэг хочет землю, но не неприятности.
– Лучше я сожгу дом, – подтвердил свое намерение Квин.
Варнер улыбнулся и посмотрел в сторону мистера Джима. Тот усмехнулся, разомкнув старческие губы, чтобы выдохнуть дым. Он скрестил ноги и с горделивым выражением лица взглянул на сына Джейсона Колсона. Хотя старики и не уважали отца Квина, считая его тем, кем он и был, – пьяницей, который губил все, к чему прикасался.
– Выпьешь кофе? – предложил Блэнтон.
Квин кивнул. Он положил тлеющую сигару в большую пепельницу и последовал за Блэнтоном через заднюю дверь старого дома на кухню. Там у судьи стоял кофейник, подключенный к розетке. Блэнтон налил кофе себе и гостю, затем отправился в зону отдыха, заполненную антикварными вещами, картинами охоты на лис, выполненными на холсте масляными красками, а также огромными старыми часами, доставшимися ему от деда. Квин пошел вслед за ним. Часы зазвенели и пробили восемь часов, потом снова перешли к медленному тиканью.
– Значит, ты собираешься задержаться здесь?
– У меня еще пять дней впереди.
– Порекомендовать тебе хорошего адвоката?
– Я рассчитывал на вас.
– Я на пенсии.
– Но вы единственный, кому я доверяю.
– Думаю, я смогу кое-что сделать в городе, чтобы отвадить Стэга от твоей собственности. Рано или поздно это дело попадет к Первису Ривзу.
– Он судья?
– Даже если бы Стэг не способствовал выбору его членом суда, – сказал Блэнтон, – Первис, вероятнее всего, постарался бы найти компромисс между двумя исками. Это его метод вершить правосудие. Впрочем, я могу свести на нет иск Стэга. Это я тебе обещаю. Возможно, ты сохранишь дом и значительную часть собственности. Хотя тебе придется потерять часть дороги перед домом.
– Ненавижу мерзавца.
– Он не заслуживает твоей ненависти, – сказал Блэнтон. – Ненависть слишком сильное чувство, чтобы тратить его на дерьмо.
Квин потрогал чашку. Кофе немного остыл. Блэнтон подошел к камину с небольшим дымоходом и пошуровал в нем кочергой. Воздух наполнился запахом горящего кедра, приятным и согревающим в холодное, серое утро. Он посмотрел в окошко, на друзей, которые курили, удобно устроившись в креслах.
– Вам известно, что случилось с моим дядей? – спросил Квин.
Блэнтон положил кочергу на металлическую полку и повернулся к нему.
– Лили Верджил не верит, что он покончил с собой.
– Девчонка любит создавать проблемы, – сказал Блэнтон.
– Может, вы видели его, перед тем как это произошло.
– Мы не разговаривали с Хэмпом почти месяц. На наши звонки он не отвечал.
– Вы же были его друзьями! – воскликнул Квин, подавшись вперед в кресле. – Что его так тяжело подкосило?
– Этот округ, – пояснил Блэнтон. – Действовать так, как он умел, как привык, было здесь невозможно. Хэмп винил себя в том, что не мог контролировать ситуацию.
– Неужели все так плохо?
Блэнтон стал застегивать куртку, кивком указав на веранду. Квин последовал за ним к выходу, дневной свет усиливался, но теплее не становилось. Блэнтон обнял Квина за плечи.
– Тебе известно, что мне приходится спать ночью с запертыми дверями и с пистолетом под подушкой?
– И двумя злыми собаками.
– Учитывая обстановку, я желал бы, чтобы они были еще злее, – заметил Блэнтон. – Воры тащат все, что не приковано цепями.