В округе Тиббеха остался только Вэн, подрабатывавший чем придется: был охотником за койотами, лесником и маляром. Он продолжал почесываться, удобнее устраиваясь на диване. Затем взял пульт и стал переключать телеканалы. Наконец нашел канал, показывавший рекламное шоу, в центре которого была клизма под названием «Очищение Господне».
– Этот парень в телевизоре говорит, что каждому можно помочь, – стал рассуждать Вэн. – Вот в чем загвоздка. Он считает, что можно отыскать средство от всего – от головной боли до рака и личных неурядиц. Ты в это веришь?
Квин замотал головой.
Дядя Вэн пожал плечами и потер грудь. Взял пачку сигарет и спички.
– Если бы у меня было восемьдесят долларов, я бы, по крайней мере, попробовал, – сказал он. – Может, это и есть то, что избавит меня от моих проблем? Черт, я уже неделю не вылезаю из туалета.
– Вэн, – вмешалась Лили, не присаживаясь и не снимая кожаную куртку. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на дядю Квина. – Расскажите Квину то, что говорили мне о встрече с Хэмпом на прошлой неделе.
– Я видел его в пятницу.
– За день до смерти, – уточнил для себя Квин.
– Несколько раз видел его до этого.
– Вы говорили, что Квин, возможно, заинтересуется, – напомнила Лили.
– Не хочу впутываться в это дело.
– Вы уже впутались, – заметила Лили, чуть подвинувшись, чтобы перекрыть телеэкран, поскольку Вэн пытался снова завести разговор о методе «Очищения Господня». – Расскажите Квину.
– Я видел другого твоего дядю пару раз на автостоянке, – сказал Вэн, положив на место пульт и откинувшись на пухлые подушки потрепанного дивана. – Понимаешь?
– Ну и что? – спросил Квин.
– Ты не оставишь нас? – обратился Вэн к Лили, которая стояла возле него.
Лили взглянула на Квина, пожала плечами и вышла из трейлера, захлопнув за собой дверь.
– Стыдно признаться, но я иногда хожу туда. Когда у меня есть деньги.
Квин не перебивал его.
– Болтаю с девочками, смотрю, как они танцуют. Там есть одна, которой я дарил цветы, купленные в супермаркете. Но она не стоила того. Деньги кончились, и закончилось наше общение. Можно получить полное удовлетворение от одной из этих кошечек? Ты понимаешь, что я имею в виду?
Квин ждал продолжения рассказа, сидя напротив Вэна на шатком металлическом стуле и не произнося ни слова. В комнате ощущался запах лежалых сигарет и лизола. На высоком табурете стояла открытая пластиковая коробка, в ней – недоеденная порция жаркого и тушеных бобов.
– Я его видел там дважды с одной и той же девицей, – продолжал Вэн, покончив с сигаретой и закурив другую. – Они с Хэмпом вели серьезный разговор в его машине. Мне все время казалось, что он смотрит на меня как на какую-нибудь дрянь. Я простой работяга, а напротив меня сидит этот чертов окружной шериф со своей женщиной. Словом, сложная ситуация.
– Но они просто разговаривали, – возразил Квин.
– Говорить с такой женщиной можно лишь об одном: торговаться насчет цены.
– Может, он собирался ее арестовать? – предположил Квин.
Вэн покачал головой.
– Ты видел эту девицу? Знаешь ее?
– Ее зовут Жасмин. Так же как растение. При случае я бы подшутил над ней.
– Это все?
– Постарайся держать меня подальше от этого, хорошо? Я ищу работу в дорожной бригаде.
Квин встал и посмотрел на часы. Время приближалось к пяти вечера. За стеклянной дверью он увидел Лили, опиравшуюся на самодельные перила, она курила сигарету и тоже смотрела на часы. Квин протянул дяде на прощание руку и поблагодарил за встречу.
– Да, Квин. С тех пор как закрылся завод, жить стало труднее. Ты не дашь дяде немного взаймы, пока дела у него не наладятся?
Квин полез в карман и вынул сорок долларов, вручив их Вэну.
– Это тебе поможет?
– Ты всегда был моим любимцем, – сказал Вэн.
Автостоянка Ребел-Трак с конца 50-х годов располагалась на этом месте – менее чем в полумиле от старого шоссе № 45, которое протянулось от Мексиканского залива до озера Верхнее по восточному краю штата Миссисипи. Это место запоминалось благодаря рекламным щитам с изображением пары бенгальских тигров, которых загоняли в клетку. Надпись вверху гласила: «НЕ ДРАЗНИТЕ И НЕ БРОСАЙТЕ СИГАРЕТЫ В ЖИВОТНЫХ». Когда Квин был еще мальчишкой, в живых оставался только один из тигров. Он был вялым и беззубым, постоянно находился в угнетенном состоянии, жил в грязи и в скором времени умер.