Турецкий
Рано утром Турецкий приехал на Неглинную. Заварзина он предварительно засунул в клуб «Китайский летчик Джао Да», наказал плотно позавтракать, сидеть слушать музыку и ждать сигнала.
Оперативники «Глории» были сдержанно рады возвращению товарища из опасной командировки, но откровенно импульсивно себя повел только Филя Агеев. Вдруг взял и подарил свой пистолет — ту самую огромную пушку с чудодейственным покрытием.
— Пистолет больше не узнает хозяина? — пошутил Турецкий, вспомнив их давешний разговор.
— Желаю вам никогда им не пользоваться, Сан Борисыч, — с пафосом сказал Филя. — Если только орехи колоть.
Голованов объяснил с улыбкой:
— Филя уже новой волыной обзавелся.
Турецкий расхохотался. На волне хорошего настроения хлопнул по плечу Плетнева и поинтересовался состоянием дел.
— У меня, — Плетнев подчеркнул эти два слова, — все хорошо. — Отвечал подчеркнуто серьезно.
— А как дело Мальцева? — спросил Турецкий из вежливости. — Нашли убийцу?
— Идем по следу, — кивнул Плетнев все в той же серьезной манере.
— Правда? — удивился Турецкий. — А мне казалось, эта бодяга никогда не кончится. И кто же киллер?
Тут сразу же вмешался Голованов, стал выдавливать подчиненных из кабинета:
— Я сам ему расскажу. Всё, валите отсюда! В честь приезда Турецкого объявляю сегодня выходной. Тех, у кого плановые слежки за Дашей и ее контактами, это не касается.
— То есть всех, значит, не касается? — буркнул Филя. — А у кого же тогда выходной? У одного Турецкого?
Турецкий помалкивал, ждал, пока сыщики уйдут. Голованов закрыл дверь и сообщил не без гордости:
— Я тут кое-что узнал все-таки. Черная машина, которая сбила молодую жену Заварзина…
— Ну?
— Это Максакова тачка. «Олдсмобиль» черного цвета, восемьдесят девятого года выпуска.
— В смысле…
— В смысле, что он был за рулем, — перебил Сева. — Бывают же такие совпадения, а?
Турецкий промолчал. За последнее время он начал привыкать к выводу, что хаос выдумали физики, а жизнь — идеальная геометрическая фигура с нерушимыми причинно-следственными связями.
Голованову между тем явно хотелось это обсудить.
— А ты не спросишь, как я получил эту информацию?
— Ну и как?
— Понятия не имею!
— То есть? — поднял брови Турецкий.
— Через сутки после нашего с тобой телефонного разговора по почте пришел конверт, а в нем — результаты экспертизы и протокол ДТП. Максаков был безусловно виновен в гибели девушки.
— И отправитель этого рождественского конверта неизвестен?
— Вот именно. Похоже, у нас появились друзья.
Турецкий скривился:
— Я бы опасался таких друзей. Предпочитаю узнавать все сам.
Сыщики быстро обговорили, как быть с Заварзиным. Порешили на том, что его вместе с родителями под свою опеку возьмут Коля Щербак и Демидыч и, когда Заварзины будут готовы, отвезут их под Калугу. Больше двух оперативников Голованов бросить на это дело не мог — продолжалось расследование убийства Мальцева. Щербак с Демидычем рванули к «Летчику…».
Когда с основным вопросом было покончено, вид у Голованова стал какой-то смущенный.
— Что случилось?
— Понимаешь, Саня, твоя Ирина…
— Что с ней? — привстал Турецкий.
— Она в полном порядке, не переживай. Но я имел с ней неприятный разговор. Вернее, говорила она…
— Не сомневаюсь.
— В общем, она решила, что ты удрал куда-то с любовницей, а я тебя покрываю. Сказала, что ты на нее напраслину возводишь, а сам… Как-то так. И что больше терпеть это не намерена и подает на развод. И чтобы ты не смел домой приезжать.
— Нормально, — присвистнул Турецкий.
Помолчал. Выкурил сигарету.
— А почему она сказала это тебе?
— А я знаю?! — разозлился Голованов. — Думаешь, я в восторге от этой ситуации? Но только это еще не все.
— Ну что еще может быть…
— Меркулов… Константин Дмитрия в больнице.
— Что случилось?!
— Микроинфаркт плюс общее истощение организма. Вот непруха… Нам сейчас так нужна его помощь с этой чеченской историей…
— С этого надо было начинать! — повысил голос Турецкий. — Все хорошо, блин, прекрасная маркиза! В какой больнице? Что вообще случилось?
— Слушай, вы теперь всей семьей намерены на меня орать?! В Бурденко он…
Турецкий только махнул рукой. Позвонил Ирине на работу. Не слушая ее возражений, сразу сказал, что заедет домой взять необходимые вещи.
— Никуда ты не заедешь! Я поменяла замок!
— Значит, я его выломаю.