- О, почтеннейший, я уже рассказывал всё. Зачем же повторяться?
- А ты ещё раз повтори, - настойчиво произнёс Заук, голосом, не терпящим возражений.
- Это он во всём виноват, - нагло и уверенно произнёс Адаульф. - Я сразу же, как приказал мне вожак, передал Тайлугу деньги на постройку стены и взял с него расписку. Она перед вами на столе, о, почтеннейшие и достойнейшие жрецы. Вы сами убедились в том, что на ней рука Тайлуга. Я передал деньги, и уже через четыре луны Тайлуг поведал мне, что стена построена, о чем я не замедлил сообщить вожаку и Совету жрецов. Я был уверен, что стена построена. Я же не знал, что он растратил золото. Я ему доверял, как другу. Когда же наступило время передать ему твой приказ, о, достопочтенный жрец, я самолично отвез его. Было темно. Я не видел всех стен. Я виновен, но виновен только в том, что, своевременно, сам лично не проверил строительство городских укреплений. Я доверял ему, как своему другу, а он стал преступником, растратчиком имперской казны. Он оставил город без защиты. Негодяй! Подлая крыса! Из-за него погибли тысячи людей. Он во всем виноват. Враг ворвался в город через гнилые деревянные укрепления.
- Адаульф. Твой змеиный язык клевещет, – прошептал Тайлуг, чувствуя, как холодный каменный пол уходит у него из-под ног. Вместе с тем, он начинал понимать все. В одно мгновение он сообразил, почему наместник прибыл к нему лично, и как эти золотые монеты оказались в доме. Адаульф присвоил деньги имперской казны, но опасаясь за свою шкуру, решил, подсунул их малую часть Тайлугу, а разрушение Монтигура было на руку этому подонку. Вполне возможно, что этот мерзавец сам навел врага на город. Не зря бестархгетальп Амон говорил о предателях.
«У меня никогда не было более надежного друга», - Тайлуга передернуло. Он вспомнил эти слова Адаульфа в ту злополучную ночь его приезда. Теперь этот мерзавец подло лжет.
- Это он во всём виноват, - снова повторил Адаульф.
- Твааарь! – Тайлуг кинулся было к Адаульфу, но крепкая цепь остановила его, и он беспомощно свалился на пол.
- Гнусная тварь, - процедил он уже негромко и брезгливо сквозь зубы, поднимаясь на ноги.
- Ступай, Адаульф - удовлетворенно произнес Заук, и тот послушно удалился.
- Этого не может быть, - прошептал Тайлуг и мотнул головой, не веря в происходящее. – Адаульф подло лжет. Я не получал от него денег.
- А это? – Заук указал, на рассыпанные по столу, монеты. – Откуда в твоем доме эти деньги?
- Мне их подсунул Адаульф! Я не присваивал деньги казны! Кроме того я направил тебе своего гонца с донесением.
- Не было гонца! – решительно возразил Заук. - Не было никакого гонца! Ты растратил деньги имперской казны и не построил стену. Ты ввел в заблуждение вожака, Совет жрецов и наместника. По твоей вине разрушен город, погибли тысячи неповинных людей. Кроме того, в сговоре с харсами ты самовольно покинул поле сражения, но, заметив, что наша армия побеждает, для видимости вступил в битву.
- Я вступил в сговор с харсами?! – вырвался крик из груди Тайлуга, эхом разнёсшийся в темноте. При этом рука его машинально дернулась к рукояти меча, но встретила пустоту. – Ложь! Я подчинялся личному и тайному приказу бестархгетальпа Амона! Мой хугатон был в засаде!
- Не надо списывать свое предательство на великого воина геройски погибшего в битве по твоей же вине, - презрительно скривившись, произнес Заук.
- Но я говорю правду!
- Кронгетальп Тайлуг! – жестко и громко произнёс Заук. – Ты обвиняешься в государственной измене и растрате средств имперской казны. Достопочтенные члены суда, у вас будут вопросы к обвиняемому?
- У меня есть вопрос, - поспешно и нетерпеливо произнес Та-Зам. – Преступник, скажи нам, где остальные деньги? Неужели ты успел пропить и прожрать столь великую сумму?
- Спроси это у Адаульфа, - гневно произнес Тайлуг. – Деньги у этого мерзавца.
- Испытание высшей болью скажет нам, куда ты укрыл золото, - ухмыльнулся Та-Зам.
- К сожалению Закон Мауронга запрещает применение пыток к лицам командного состава Империи, - разочарованно произнес Заук. - Но я надеюсь, что Тайлуг для смягчения своего приговора сам все расскажет.
Тайлуг мотнул головой.
- Мне не нужно смягчения приговора. Я не изменник и не брал деньги имперской казны.
- У меня более нет вопросов. Мне все ясно, - брезгливо скривив тонкие губы, произнес Та-Зам.