- Деньги потом! – снова жестко произнесла незнакомка. – Проведешь меня к Тайлугу этой ночью и получишь деньги.
- Ага, получу, - мерзко ухмыльнулся Харь и, не раздумывая, жадно кинулся за кошельком. – Деньги давай тварь!
Он схватил незнакомку левой рукой за шею, а правой попытался выхватить кошелек и почувствовал жгучий удар в живот. Дыхание перехватило. Харь сдавленно захрипел и опустил взгляд. Последнее что он увидел в своей жизни – свою кровь на лезвии кинжала.
* * *
Тайлуг сидел на куче соломы, припав спиной к холодным камням. Он слышал, как вокруг него в темноте шныряли крысы. Гнусные твари опасались приближаться к живому человеку, но Тайлуг знал, что они не преминут изгрызть мертвеца до костей.
Темнота и голод обостряют чувства. Песчинки времени медленно падали в пустоту вечности, тревожа темную гладь воспоминаний, и давно забытые события прошлых лет рисовались на ней, проявлялись сквозь плотный туман забвения смутными картинами.
В них Тайлуг маленьким мальчиком карабкался по острым скалистым утесам над шумным прибоем Северного океана, впиваясь пальцами в крепкие камни и ощущая при этом пьянящую сладость опасности вместе с головокружительным восторгом преодоления высоты. Там наверху свежий ветер бил ему в лицо, наполняя его грудь великой силой, принесенной из неведомых далей.
Иллюзия прохлады ветра сменилась леденящим холодом, пронзающим до костей и возвратившим его из грез прошлого во мрак сырого подземелья. Но, что это? Видение? Игра воображения? Темнота подземелья расступилась, и он увидел белые облака. Там, вдалеке, за лесной рощей водная гладь реки отражала высоту неба. Навстречу к нему шла… нет, она будто плыла по воздуху. Её длинные, светлые волосы шевелил ветер.
- Агни, - прошептал он.
- Тайлуг, муж мой, - она протянула ему руки. Он бросился навстречу к ней и почувствовал, что не может приблизиться, она медленно удалялась от него.
- Агни! – вскрикнул он. Их руки едва соприкоснулись. Кончиками пальцев он на миг почувствовал её мизинец, маленький, теплый, живой.
На глаза нахлынула тьма, затем надсадно скрипнули петли двери, и темноту разогнал свет факела. Тайлуг ожидал увидеть ненавистную физиономию тюремщика, но на этот раз в темницу вошел незнакомец. Его лицо пряталось за колючей густой бородой. Единственный правый глаз вошедшего мрачно блестел. Щеку до пустой левой глазницы рассекал снизу доверху глубокий шрам.
- Жив еще? – спросил одноглазый. – Бери. Я тебе пожрать принес.
Пред Тайлугом на пол легла деревянная миска с хлебной лепешкой и куском жареного мяса. Забытый аппетитный запах хорошей свежей еды пронзил ноздри.
- Ешь, - приказным голосом произнес одноглазый.
Тайлуг протянул руку и тут же отдернул назад.
«Отравить решили», - мелькнула нехорошая мысль.
- Ты чего? – удивленно поднял густые брови одноглазый. – Не голоден? Или отвык от хорошей еды?
- С чего бы такие блага? – с подозрением в голосе спросил Тайлуг. – Решили отправить меня в Дхор, наградив удовольствием вкусить приятные яства?
- Ээээ… Так ты полагаешь, что я тебя отравить вознамерился? – спросил одноглазый после короткой паузы. Смерти боишься? А в народе говорят, что ты бесстрашен, и смерть боится тебя. Чему мне теперь верить?
- Чему хочешь тому и верь. Я не боюсь смерти, ибо смерть это новое рождение для праведных. Но я не желаю уйти из Эгириса, не отомстив подлым мерзавцам.
- Кому ты желаешь отомстить?
- Будто ты не знаешь. А если не знаешь, то спроси того, кто послал тебя с ядом ко мне.
- С ядом? – одноглазый усмехнулся.- Вот так всегда. Желаешь сделать доброе дело, а тебя обвинят во зле. Уж такова жизнь. Но смотри же, если не веришь мне.
С этими словами он отломил кусок лепешки и отправил себе в рот, с насмешкой глядя на Тайлуга. Затем прихватил кусок мяса.
- Эй, хватит, - Тайлуг протянул руку, жадно подаваясь вперед. – Ты так все сожрешь. Давай сюда.
- Еще чего, - одноглазый ощерился сквозь густую бороду. – А где благодарное слово?