Он молчал, глядя на нее тоже пристально, задумчиво, и руками держал Дану крепко-крепко. Вздохнул.
Оба не обращали внимания на то, что за окном уже светать начинает. Забыли про время. Решить и проговорить все иногда бывает важнее, чем выспаться.
— Я думал об этом, — наконец, медленно признал Данил. — Но Семен Петрович не заводил такого разговора. Возможно, не хочет подобного варианта. И я не был уверен, как ты отнесешься к тому, что надо будет и прижаться в финансах, да и на работе я точно буду проводить еще больше времени, чем сейчас…
— Так поговори ты! — улыбнулась Дана.
Она понимала, что его в некотором роде уважение и привычка прислушиваться к наставнику тормозила. Реакция Данила была нормальной, как и сомнения в подобном разговоре, невзирая на резкий, а местами и порывистый, характер возлюбленного.
Но не соврала и в ином — он уже прошел этот этап. И она ощущала, и Семен Петрович, наверняка. Дана не удивилась бы, узнай, что опытный и мудрый руководитель, относящийся к Данилу, словно отец, такими вот разговорами тоже воспитанника подталкивал к решительным действиям. Как выталкивают птенцов из гнезд родители.
Данил, конечно, уже давно не птенец. Но он бесконечно уважал человека, помогшего ему в непростой ситуации, вот и медлил.
— Ты ничего не потеряешь, это раз. Да и Семен Петрович тебя меньше ценить или уважать от этого не станет. И сомневаюсь, что посчитает тебя нахалом. Вы не первый год знакомы, и именно тебе по итогу он доверил управление своим обожаемым комбинатом, — обхватив ладонями лицо любимого, говорила с максимальной уверенностью в голосе, давя на самые разумные и существенные для Данила аргументы. — Для него такой вариант — тоже один из оптимальных, как мне кажется. А это — два в пользу разговора. Ну а я, — тут Дана уже просто подалась вперед и сама крепко обняла Данила за шею, опустив голову мужчине на плечи, — всегда с тобой буду, Даня, «в богатстве и в бедности», помнишь, как там в клятве говорится? А мы ее через шесть дней друг другу давать собрались. Да и сейчас я точно также чувствую это все. Прекрати придумывать проблему там, где ее нет, точно не в наших отношениях!
— Уверена? — хмыкнул он, но совсем другим тоном, мягко-мягко, и нежно провел пальцами по щеке Даны с таким трепетом, что у нее глаза защипало.
Но, ладно, ей простительно
— Уверена, любимый! Ради такого дела я, так и быть, даже готова к тебе на работу перейти, будет семейный бизнес. И чаще видеться станем, учитывая твою вероятную загруженность… месяцев семь, — переплела их пальцы, сомкнув ладони.
— Почему семь? — не понял Данил, нахмурившись.
Но в остальном, казалось, от идеи в восторге и уже ради одного этого готов говорить с Семеном Петровичем.
— Может, восемь… Не знаю точно, во сколько в декрет уходят, ну и как я по самочувствию буду вытягивать… — с таким уже явным намеком в голосе, «пояснила» Дана, опустив их сплетенные руки себе на живот.
Вообще-то, это был ее сюрприз ему на свадьбу. Сама вчера только тест сделала, заподозревав, и будущего мужа хотела порадовать утром перед росписью. Но раз тут такое дело… Точно нельзя тянуть с новостью!
Данилу потребовалась всего пара секунд, чтобы сложить цифры и понять, что в девять месяцев все, произнесенное ею, не укладывается. Точнее, укладывается очень хорошо, если считать уже прожитый вместе месяц…
— Дана?! Красавица моя? — охрипшим вдруг голосом обозвался он, впившись в ее лицо взглядом. А горячая ладонь с такой неожиданной жадностью ее живот накрыла, скользнув под футболку. — Ты беременна? — будто бы с затаенной надеждой, но не до конца веря, уточнил он.
— В свете моей вечной борьбы за наше равное право влиять на совместную жизнь, наверное, правильней будет сказать, что беременны «мы», — лукаво передернула она, устроив свою ладонь поверх его.