Потому, когда к ней на большой перемене подошли три девушки, вообще не могла вспомнить, кто из них кто, кроме того, что сидели девицы где-то на задних рядах. Сама Дана слабо представляла, что этой троице от нее нужно, а вот Яна, в этот момент стоявшая рядом, как-то нехорошо нахмурилась и придвинулась ближе. Заторопился к ним от кабинета и Витька, тоже заметив вновь прибывших.
Все это наводило на мысли, что ничего хорошего на уме девчонок не было. В принципе, Дане не доводилось ранее оказываться жертвой школьной травли, да и сейчас она сомневалась, что у этих что-то выйдет. Однако то, что претензии к ней у девиц (как минимум у той, что явно предводительствовала в группке) существовали, становилось очевидно. Оставалось понять, в чем именно те состояли.
— Слушай сюда, ты, сучка! — сходу, без всякого приветствия или вступления, грубо и громко заговорила девушка. Да так, что обернулись и те, кто стоял поблизости.
Яркий макияж, показавшийся Дане довольно странным утром и в школе, как и одежда, больше подходящая для дискотеки, лишь усиливали некую гротескность мимики девицы, делая ситуацию еще более дикой.
— Данил — мой! И не думай, что сможешь охмурить Казакова, ясно? Отвали от него! Он на эти твои ужимки и прикид отличницы не поведется. Данил плевать на такое хотел, — все с той же претензией, девчонка шагнула вперед, словно пыталась нависнуть над ними с Яной. — И если ты только попробуешь… Я тебя мордой по асфальту размажу так, что никакой хирург потом не поможет, ясно?!
Ее товарки подступились ближе, будто тут же собирались воплотить угрозу подруги в жизнь.
Откровенно говоря, Дане ничего ясно не было. Как и Яне, похоже, стоявшей рядом и с таким же недоумением слушающей одноклассницу. Да и Витька, уже приблизившийся к ним, казался удивленным такими претензиями.
— А тебя не заносит, Трегубенко? — парень скрестил руки на груди, встав с ними рядом.
Но они, наверное, неплохо знали эту девчонку и к угрозе отнеслись весьма серьезно.
— Вот-вот! Ты бы лучше сама отвалила, Трегубенко! — хмыкнула Яна, ощутив поддержку Витьки. — Мозгов нет, несешь какую-то чушь!
— А ты, я смотрю, смелая стала, да, Лучко? Давно патлы тебе не выдергивали? — тут же огрызнулась эта Трегубенко.
— Да что это за цирк?! — искренне возмутилась Дана, не понимая, что у этих девиц, вообще, на уме! — Вы о чем?
Все происходящее представлялось ей настолько абсурдным, что просто в картину реальности не укладывалось!
— Цирк?! — тут же взвилась девушка. — Цирк?! Да я тебе сейчас покажу, курица!.. — казалось, что она реально готова броситься на всех троих. Да и подружки насупились.
Но тут случилось то, чего точно не ждал никто из них.
— Трегубенко! Ты бы послушала Янку. Точно, что дырка в голове. И на мне печати нечего расставлять, я тебе все ясно сказал. Не-ин-те-рес-но, — перед ними, закрыв собой и Яну, и Дану, да и Витька заодно, непонятно откуда возник Данил. — И дело тут в тебе, а не в ком-то еще, что ты только что и подтвердила, — голос Казакова был просто пропитан холодным сарказмом.
Дана даже краем сознания удивилась, где парень такому научился. Да и само его появление… Не ожидала, наверное. Странно. Впрочем, вот сейчас и претензии Трегубенко Даши (вспомнила-таки, как ее зовут) казались более понятными. Если ее знаки внимания были отклонены, еще и в такой форме, поневоле обида взыграет, начнешь козла отпущения искать. А то, что Данил так и продолжал сидеть с Даной за партой, скорее всего, выглядело для Трегубенко слишком подозрительным и натолкнуло на подобные выводы.
Пока Дана пыталась понять мотивы девицы, в ситуации произошли изменения. Видимо, против Казакова девушка не решилась выступать, а может, все еще надеялась, что сумеет завоевать его расположение. Как бы там ни было, но Трегубенко сдала назад.
— Данил, — каким-то жалким высоким голосом, будто с нелепой претензией на обольщение, протянула она. — Ну зачем ты так, — показалось, что девушка потянулась к парню рукой, но тот таким брезгливым взглядом ее смерил, что Трегубенко дернулась, как от пощечины. И при этом не обращала внимания, что они все в центре всеобщего любопытства и интереса. Рекреация словно застыла, все разговоры стихли.