И да, он не отодвинулся, они ели, буквально соприкасаясь и локтями, и бедрами. Она сама могла бы отодвинуться, кажется… Но… Но… Очень много этих «но», и ни одной секунды лишиться не хочется.
— Ты прав, неожиданно, — действительно удивилась Дана, покончив с омлетом уж очень быстро.
Голод — не тетка… А вот салата им в самом деле хватило одного на двоих, большие порции в этом кафе оказались. Впрочем, как и десерта. Подтянула к себе тарелку с сырниками, как-то машинально рассортировав и поделив поровну, сдвинула часть к своему краю… И зависла, только теперь осмыслив, что поддалась на уловку Данила, ест с ним с одной тарелки, разделяя все, как раньше…
Слишком глубокая степень близости, как для тех, кто расстался пять лет назад. А оно на уровне автоматизма до сих пор в ней живет, получается.
— И как ты в этот бизнес попал? — сделала вид, что не было никакой заминки, и она искренне заинтересована раскладом в жизни Данила. Последнее было правдой, кстати.
— Повезло мне, наверное. Встретил однажды хорошего человека, давным-давно. Вот как с тобой, — Данил неожиданно поднял ладонь и провел костяшками пальцев по ее щеке, погнав предательскую дрожь по нервам Даны. — А он меня тоже не забыл и протянул руку помощи, когда наши пути вновь пересеклись. Дал шанс, который я оправдал, приложив все силы, — скользнув еще и по ее руке своей ладонью, словно намекая, что не отступает от твердого намерения ее будоражить и волновать, Данил вернулся к еде, при этом с улыбкой поглядывая на то, как Дана сырниками наслаждается. Точно доволен, что задумка его удалась на славу.
— Я этого человека знаю? — только чтоб не комментировать этот самодовольный взгляд, уточнила она ровно, улыбаясь.
— Думаю да, он долго жил совсем недалёко от вас. Самойлов Семен Петрович, — все с той же улыбкой кивнул Данил.
— Семен Петрович? Отец Георгия? — Дана была по-настоящему удивлена. — Ух ты! Это… неожиданно, — признала, задумавшись. — Я давно о них ничего не слышала. Не интересовалась, если честно, после того, как родители дом продали и переехали. Много новых забот и людей, — даже как-то повинилась. — А вы хорошо были знакомы? — опять на него глянула.
— Неплохо. Еще со школы.
Данил тоже со своим омлетом покончил и подсел еще ближе, хотя куда уже? Итак бок о бок сидят, словно замерзли и согреться пытаются! И все под видом того, что принялся за сырники.
— Мы же с Жоркой дружили неплохо, помнишь? И с отцом его тогда я нет-нет, а пересекался. Кстати, именно благодаря Семену Петровичу я все же пошел в университет пробоваться, хоть тебе на выпускном и сказал, что это чепуха… А приемная комиссия меня возьми и зачисли, — Данил покачал головой, будто и сейчас не верил. — И вот, пригодилось, по итогу, в его же компании, как видишь, — подмигнув, Данил подло вонзил вилку в сырник с ее половины тарелки и похитил тот до того, как Дана успела бы отреагировать!
— Эй! Это мое! — как бы возмутилась, а самой смешно стало.
— Люблю поджаренные, — расплылся Данил в ухмылке.
— Я знаю! Но и я такие люблю! И я честно поделила поджаренные и не очень поровну! — Дана обвиняющим жестом на него вилку направила.
— Свои такие я уже съел, а ты неблагоразумно тянула, — нагло возразил он, и не подумав раскаяться. — А делиться я не люблю, — вдруг глянул на нее глубоким и каким-то тягучим, истинно жадным взглядом. — Только с тобой, но уже не тобой, красавица…
Ладно. Бог с ним, с тем сырником!
И нет, это вообще не у нее коленки задрожали и внутри что-то сладко замерло. Примитивно до жути, между прочим! И нагло было со стороны Данила считать, что на нее такое подействует!
Но оно все равно пробирает, теребя какие-то глубокие струны… Подло.
— Серьезно, Дана, мы же оба знаем, что оно полыхает внутри нас и не делось никуда. И ты, и я это чувствуем! — резко отложив вилку так, что та даже звякнула о тарелку, Данил обнял Дану за плечи, уже просто развернув к себе. — Прости, любимая, не могу, все равно мысли сворачивают сюда, и слова за ними, — повинился с улыбкой, в которой той самой вины или раскаяния ни на грош не было.
Уткнулся в ее висок носом, будто наслаждаясь ароматом волос, которые все же уже высохли, хоть он так возмущался.
— Данил, мы вроде как о твоих достижениях говорим… — попыталась напомнить она, но голос предал, став ниже и тише, явно выдав, что он прав, ее это все тоже изнутри разрывает на части.