— Ваше право, — негромко отозвалась Дана, застегнув молнию на рюкзаке. Но, если откровенно, у нее даже в голове не укладывалась эта идея.
Как можно не пойти на урок всем классом?! Да и, в принципе, Дана в жизни еще не прогуливала ни одного урока. По болезни, понятное дело, пропускала, но чтоб вот так, просто не пойти?! У нее это в картину мира не вписывалось, как нечто реальное.
— Нет, ты не поняла. Мы все не идем! — повысив тон, Виктория уперлась руками в парту, словно напирая и давя на Дану этим. Подались вперед и люди, что за ней стояли, похоже, обеспечивая поддержку.
Дана удивленно осмотрелась. Кажется, весь класс замолчал, внимательно сейчас наблюдая за ними.
— Это — бойкот. Мы не быдло, чтобы с нами так обращаться. Такие же люди, как она. И химичка это усвоить должна. Так что ты, Косенко, не идешь тоже! Поняла?! Никто не идет! Или пожалеешь…
Они все смотрели на нее с таким выражением, что и без слов понятно становилось: если Дана пойдет, это будет расценено, как война против класса. И ей тогда в ответ такую же войну объявят, не дадут покоя.
Вообще-то, Дана могла понять и в некой мере разделяла возмущение одноклассников: учительница химии вела себя ужасно. Она действительно орала на всех подряд, обзывая учеников дебилами, чаще всего вообще без повода. Позволяла себе и другие оскорбления, морально унижая того, кого вызывала к доске. Да и, в целом, применяла весьма странные методы обучения. Например, самой Дане она снизила оценку по контрольной на балл за то, что в черновике, которые также собирала, была перечеркнута и дважды решена задача. И, несмотря на то, что в чистовике решение имелось единственное, верное, без единой помарки, балл Дане сняли.
— Сразу надо правильно решать, если медалисткой стать хочешь, — жестко заявила ей при всех Нина Андреевна, объявляя оценку и возвращая работу.
И это еще было очень вежливо, если сравнивать с тем, как учитель остальным оглашала результаты. Тому же Данилу, к примеру… Парень получил шестерку*. Но не потому, что не знал, как решить, тут Дана почти не сомневалась, а, просто не уважая учителя, даже не пытался адекватно выполнить задания или аккуратно те заполнить. И…
В общем, да, учитель химии вела себя грубо и непрофессионально. А если этот класс терпел подобное отношение уже несколько лет, их легко можно было понять. Наверное, в выпускной год они рассчитывали на иное все же.
Но…
— Я не прогуливаю уроки, — закинув рюкзак на плечо, спокойно и ровно проговорила Дана, не пряча взгляд. — Предмет для меня важен, независимо от учителя, — развернулась, собираясь выйти.
Все больше свое место любила — у самой двери, считай, тут мало кто помешать успеет. Может, и Данил потому никуда пересаживаться не хотел?
— Если ты пойдешь, мы тебе жизни не дадим! Мы класс, и все вместе делаем! — рявкнула, не скажешь иначе, Виктория.
Дана обернулась, медленно осматривая каждого человека, стоящего за ней. Почему-то не сомневалась, что Яна с Витькой не поддержали бы бойкот, если бы присутствовали, друзья тоже ничего не прогуливали. Да и среди остальных увидела несколько человек, которые явно колебались и сомневались в разумности такого решения. Только и против толпы не могли выступить, боялись расплаты.
Да и Дане вдруг тревожно стало. Сложно одной против такой массы стоять. Страшно.
Но ее всегда учили, что надо самостоятельно решения принимать, а не за толпой тянуться. Так редко можно свои принципы сохранить.
И вот этим людям она ничего не должна, а родителям сама обещала, что проблем не будет, справится с последним годом, выдержит, не встрянет в неприятности. А прогулянный урок, еще и вот так, казался Дане серьезной проблемой.
— У каждого на плечах своя голова есть, и каждый свое решение принять в состоянии, — несмотря на внутреннюю дрожь, достаточно ровно заявила она, спрятав дрожащие и вдруг вспотевшие пальцы в карманы кофты.
И, не ожидая дальнейшего развития ситуации, выскочила за двери, вливаясь в поток учеников из других классов, заторопившись к лестнице. Кабинет химии был на втором этаже, надо еще спуститься.
Данилу было жутко плохо. Так паршиво, что ноги дрожали. Колотило всего, горло болело, да и по голове будто мячом прилетело со всей силы. Наклонившись над раковиной в туалете, ухватившись за края руками, он шумно и тяжело дышал. Плеснув в лицо водой, Данил заставил себя умыться, пытаясь в чувство прийти.