Зря, по сути. Хотя поначалу такие чувства действительно имели место… Ой, ладно, с самой собой можно и откровенно: она обиделась и бесилась, обвиняя родителей во всем на свете! Ведь это они должны были продумать свои решения, чтобы семья не была теперь в подобной ситуации! И целиком их вина, казалось, в том, что Дана вынуждена теперь покинуть свою школу, которую любила, чего уж там, и всех своих друзей, сам привычный с раннего детства образ жизни…
Все эти эмоции бурлили в ней первое время, смешиваясь с негодованием и некой, еще немного детской, наверное, капризностью. Но потом… когда Дана проворочалась с боку на бок всю ночь, прокручивая в голове все эти возмущенные мысли, и поднялась, привычно спустившись на завтрак в столовую, — отпустило. Пришло иное понимание.
Дана впервые заметила, насколько измотан и устал отец, он будто постарел на десять лет за последние пару месяцев. Сидит вон, над тарелкой с омлетом, а еду, как и не видит. Курит точно уже не первую сигарету, да кофе пьет кружками. Под глазами темные тени, столько заломов на лице внезапно…
И мама, настороженно замерев на своем стуле, с тревогой наблюдает за ним, также затягиваясь тонкой сигаретой с вишневым ароматом. Такое впечатление, что вот-вот сорвется с места и на помощь мужу бросится, о чем бы ни попросил.
Тяжелая атмосфера в доме, напряженная и как беспросветная какая-то.
У отца проблемы в бизнесе, партнер подставил и крупно — это все, что Дане сказали. Но и этого хватило, чтобы понять простую вроде бы вещь: даже от взрослых не всегда все в жизни зависит, и не все возможно просчитать. Иногда надо уметь и принять ситуацию. А самое лучшее, что она может сделать, не обвинять родителей, а помочь им поддержкой и пониманием. Ведь не пять и не десять лет! Нет повода и оправданий для истерики…
Да, теперь им придется многое в жизни поменять на какое-то время, пока отец не выровняет ситуацию… Но ведь перспектива и план имеется, значит, есть в каком направлении двигаться.
— Все нормально, мам. Я понимаю, — сигаретный дым с вишневым ароматом заполнил салон дорогого авто.
Давно привычный запах, мама курила, сколько Дана себя помнила. Но сейчас он казался удушающим. Слишком острыми были новые ассоциации про тихие, нервные разговоры родителей на кухне, тут же затихающие, стоило Дане спуститься вниз; про заплаканные мамины глаза и такие же красные, испещренные прожилками от усталости и напряжения, глаза папы…
Беда свалилась на их семью. То, чего не ожидали, а теперь вот приходилось менять всю жизнь.
— Ты только пойми, что это ничего не значит. Просто нам репетитора тебе оплачивать легче, чем бывший лицей. А так, ты и к вступительным экзаменам подготовишься хорошо, и школу закончишь, — будто и не услышав ее, продолжала говорить мама, слишком сильно затягиваясь. Нервничала. — Зато поступишь в самый лучший университет, как мы и планировали! Мы за счет этого года денег сэкономим, — интересно, она Дану уговаривала или саму себя?
Впрочем, глядя из окна авто на здание местной школы, маму можно было понять. Как и проникнуться тем отчаянием, которое сквозило в ее голосе.
Школа была самой обычной, районной. Самое забавное, что она находилась тут все то время, что Дана росла. И, не будь все иначе, Дана здесь училась бы, скорее всего. Но ее семья многие годы была хорошо обеспечена. Даже прекрасно… До недавнего времени. И девочку с первого класса определили в престижный лицей, расположенный в центре города, куда ее все десять лет и возила мать. Пока не возникли «проблемы».
Теперь этот вариант был им не по карману, потому как лицей — платный. И стоимость обучения весьма не дешевая. Не просто так, конечно: и оснащение, и ремонт, и досуг в лицее — все было организовано на высшем уровне. Не хуже, чем в тех элитных школах, что в фильмах про Америку или Европу показывали. И Дана привыкла к этому.
Потому, наверное, когда они с матерью принесли документы месяц назад в эту школу, она испытала настоящий шок. Мрачные коридоры, в которых стены выкрашены грязно-розовой краской; на полу протертый линолеум; старые парты; потолок и стены, выбеленные выше уровня ее плеч, — это все угнетало. Самые обычные доски, которые невозможно отмыть от мела грязными тряпками; стулья, по надписям на спинках которых несложно было отследить всех, кто сидел на данном месте; столовая, лишь пройдя мимо которой, Дана испытала приступ тошноты…
«Самая обычная школа», как мантру раз двадцать повторила мать, пока они ждали директора… Это выражение заиграло для Даны новыми красками, в основном, мрачными, блеклыми и безрадостными. Только и счастья, что это всего на один класс…