Следует отметить, что к этим принципам, особенно эталонирования и репрезентативности (типизации), теория заповедного дела за рубежом пришла только в самые последние годы.
Не менее замечательно и то, что советские заповедники для выполнения своей задачи эталонирования естественного хода природных процессов всегда проводили непрерывные стационарные исследования, для обеспечения которых имели свой постоянный штат научных сотрудников.
Советские заповедники имеют и свою предысторию. «Заповедные» или «священные» места издавна существовали в нашей стране. Они не были связаны с религиозными, культовыми отправлениями, как иногда думают, а возникли из тысячелетнего опыта ведения на Руси охотничьего хозяйства. Создание заповедных урочищ, как наиболее удобных для воспроизводства рыб, птиц и зверей участков, диктовалось необходимостью той эпохи, когда охота и рыбная ловля были важнейшей отраслью хозяйства общинного и родового строя; они определяли благополучие, а иногда и возможность существования общины, поэтому нарушение заповедности в те далекие времена каралось смертью.
Позже многие заповедные урочища перешли в монастырские владения или удельное ведомство и во многом утратили свое первоначальное значение. В эпоху феодализма они служили властителям и правителям, в эпоху капитализма оберегали дичь на частновладельческих землях. Все же заповедники всегда способствовали сбережению полезных зверей, птиц, рыб, леса и других природных богатств.
Нельзя не вспомнить один из древнейших заповедников на Соловецких островах, где птицы и звери совершенно не боялись человека. Еще раньше возник заповедник в верховьях рек Конды и Сосьвы на Урале, где сохранялся бобр и соболь. В средние века, а может быть и раньше, была заповедана Беловежская пуща, где обитали зубры, затем были отнесены к заповедникам Семь островов у мурманского побережья, сохранявшие гнездовья соколов.
Элементы охраны природы в древности существовали и в другой форме: ограничение в сроках отлова бобров в Киевской Руси, объявление «заказов» на определенный срок на тех или иных промысловых участках. Однако при немногочисленности населения необходимости в охране природы в целом еще не было. В феодальном обществе государство было заинтересовано в охране охотничьих зверей, главным образом как источника дани (ясыка), а также в связи с поставкой ловчих птиц для соколиной охоты. В это же время были изданы и указы об ограничении добычи соболя и бобра. Охранять зубров в интересах охот великих князей литовских стали уже в 1541 году; в XIII–XVII веках, учреждались также «засеки» — заповедные леса военного значения (с тех пор, например, сохранилось название «Тульские засеки»). В 1676 году была запрещена охота в окрестностях Москвы.
В XVIII веке появилось несколько указов, связанных с охраной тех или иных территорий и животных. Так, во времена Петра I строго охранялись дубравы и сосновые боры, был учрежден Измайловский лесной заповедник под Москвой, издан указ «О нестрелянии лосей в Санкт-Петербургской губернии». Инструкция в 1722 году делила леса на «заповедные» и «незаповедные» и устанавливала водоохранные зоны по берегам рек. В 1763 году был издан закон, запрещающий охоту с 1 марта по 29 июля, и в 1835 году — закон об охране и заповедании рыбных нерестилищ. Указы Петра по охране природы были необычайно обширны, особенно в области лесного хозяйства. Однако с этими мудрыми законами в ту эпоху мало кто считался, несмотря на самые жестокие санкции, которые применялись к нарушителям.
Распад феодализма и развитие капитализма в России повлекли за собой в погоне за наживой и как протест против феодализма почти ничем не ограниченное, беспорядочное и массовое истребление лесов, зверей, птиц и рыб. Закон об охоте 1892 года защищал лишь права землевладельцев, но был крайне несовершенным с точки зрения охраны природы, в частности зверей и птиц.
Катастрофическое уменьшение численности многих видов животных, так же как и резкое сокращение площади лесов, стало очевидным в России к началу XX века. Бобры, соболи, каланы, лоси и многие другие пушные и промысловые звери стали редкостью. Все меньше и меньше оставалось водоплавающей и особенно степной дичи. А. П. Чехов словами доктора Астрова в пьесе «Дядя Ваня» говорил: «Русские леса трещат под топором, гибнут миллиарды деревьев, опустошаются жилища зверей и птиц, мелеют и сохнут реки, исчезают безвозвратно чудесные пейзажи».
В это время заповедников в России не было, и она заметно отстала в деле охраны природы от многих передовых стран Западной Европы и Америки.
Создавшееся положение вызвало движение за охрану природы, необходимость которой стала очевидной для ученых, многих просвещенных людей и наиболее прогрессивных общественных и государственных деятелей. В конце прошлого века В. В. Докучаев одним из первых обратил внимание на исключительную важность изучения заповедных целинных степей для практических целей их правильного использования.
В 1882 году по инициативе местного населения был организован заповедник в районе Кроноцкой бухты и на полуострове Асачи на Камчатке. Постоянно охранять охотничьи угодья стали в 1886 году на территории современного Воронежского заповедника. На юге Украины, в Аскании-Нова, Ф. Э. Фальц-Фейном был создан в 1898 году частный заповедник. В 1903 году купивший на Кавказе обширные земли В. Демидов организовал охотничий заказник в Лагодехском ущелье, позднее на его территории полностью была запрещена не только охота, но и рубка леса, пастьба скота и сенокошение, и заказник был преобразован в заповедник. Но эти заповедники не решали проблемы в целом.
Широкое движение по охране природы началось в России в 1905–1906 годах по инициативе Московского общества испытателей природы. В 1908–1909 годах вопросы охраны природы обсуждались охотничьими обществами на XII съезде русских естествоиспытателей и врачей; академик И. П. Бородин сделал доклад «О сохранении участков растительности, интересных в ботанико-географическом отношении». Этот доклад содержал много новых мыслей о задачах охраны природы в целом и сыграл большую роль в распространении передовых идей охраны природы в России.
В 1912 году Русское Географическое общество организовало Постоянную природоохранительную комиссию, член которой С. В. Завадский, подготовил в 1915 году проект «Положения о заповедниках». На Украине большую работу по охране природы проводило Харьковское общество любителей природы. Академия наук в 1909 году подняла вопрос об организации Кавказского заповедника на территории «Кубанских охот», но царское правительство так и не решило его. Однако в 1912 году по настоянию Академии наук все же создали Лагодехский заповедник в Восточной Грузии.
Рижское общество естествоиспытателей в 1910 году арендовало Вайкаские острова, у западного побережья острова Сааремаа, и учредило здесь первый в Прибалтике заповедник. В 1912 году то же Общество организовало второй заповедник на острове Морицсала, на озере Усма-Лузикэрте (Латвия).
В связи с катастрофическим уменьшением количества соболя министерство земледелия направило в 1914 году в Восточную Сибирь две экспедиции: в Забайкалье под руководством Г. Г. Доппельмаера и в Восточный Саян под руководством Д. К. Соловьева. По докладам этих крупнейших специалистов охотничьего хозяйства в 1916 году было принято решение об учреждении двух соболиных заповедников — Баргузинского и Саянского. Однако практически организовали только Баргузинский, который широко развернул свою работу лишь при Советской власти.
В 1916 году по проекту Географического общества был принят первый в России закон, предусматривающий государственное право организации заповедников в научных и культурных целях в наиболее примечательных участках русской природы. В том же году по инициативе Приморского лесного общества был организован заповедник «Кедровая падь».