Парки и искусственные водоемы очень обогатили птичье население Аскании-Нова. Как только насаждения парков достигли 15 — 20-летнего возраста, а пруды и болота заросли прибрежной и водной растительностью, они начали заселяться птицами из поймы низовья Днепра и западного побережья Сиваша. Сейчас в парках гнездится около 40 видов и на водоемах около 30 видов птиц, никогда раньше не живших в Аскании-Нова. Многие птицы стали задерживаться здесь на пролетах или нашли места, пригодные для зимовки.
Так, в парке стали гнездиться скворцы, грачи, зеленушки, чернолобые сорокопуты, щеглы, садовые славки. Постоянно обитают кобчики, пустельги, галки, горлинки, кукушки, иволги, соловьи. Зимой здесь нашли приют синицы, зарянки, крапивники, зяблики, свиристели, дрозды-дерябы и различные дятлы. На прудах, каналах и болотах стало гнездиться множество крякв, а также огари, пеганки, лысухи, чибисы, камышовые луни, дроздовидные камышевки, трясогузки. Периодически гнездятся даже такие птицы, как лебедь-кликун, серый гусь, шилохвость, чирки, белоглазый нырок, поганки, речные крачки. Много водоплавающих птиц останавливается здесь на пролете, особенно много бывает кряквы. Задерживаются в парке у водоемов огромные орланы-белохвосты и красавцы соколы-сапсаны, привлеченные обилием птиц.
Разнообразие мелких зверьков в асканийской степи, как и во всех степях, невелико. Однако такие типичные виды, как общественная и обыкновенная полевка, кормящиеся травой, в некоторые годы размножаются в огромных количествах. Земля бывает буквально изрешечена их норками и исполосована тропинками. Напротив, в годы после гололедиц, когда дожди чередуются с заморозками, почти невозможно найти в степи жилую норку. Реже встречаются курганчиковые мыши, серые хомячки и степные мышовки; редки в целинной степи большой тушканчик и обыкновенный хомяк. Из бурьяна у обочины дороги можно поднять зайца-русака.
Чаще других обращают на себя внимание серые суслики, появляющиеся из своих глубоких нор ранней весной. Тонкий, отрывистый, бойкий свист суслика оживляет степь с первыми лучами солнца. В низкотравных участках всюду видны то сидящие столбиком, то быстро перебегающие, припадая к земле, то спокойно пасущиеся зверьки. За сусликами охотятся не только степные орлы, но и степные хорьки и лисицы. Среди других хищников в асканийских степях обычна ласка и как редкость встречается горностай.
Парки в Аскании-Нова привлекли летучих мышей, и в сумеречном небе постоянно можно видеть рыжую вечерницу, у прудов — малого нетопыря и кожана. В парке обитает малая землеройка и длинноиглый еж, которые изредка встречаются и в степи. Появились в парке лесная мышь и каменная куница.
В начале лета по вечерам слышится мягкая, дрожащая трель зеленой жабы. В густых сумерках у старой норы суслика можно найти и чесночницу, вышедшую на ночную охоту.
Утром на тропинках греются прыткие ящерицы, а иногда и степные гадюки подстерегают крупных кобылок, жуков и цикад. Извивающаяся водяная дорожка на глади пруда выдает присутствие ужа.
Мир насекомых степи очень богат и разнообразен. Черный жук, перекатывающий навозный шар, — такая же неотъемлемая часть степи, как песня жаворонка или норка полевки. Медленно, но настойчиво, напрягая все силы, катит жук запасы корма для своего будущего потомства, которое выведется из отложенных в шар яиц… В цветах множество усачей. Вот рыжий, а там желтый, с черными поперечными полосами, а этот похож на семечко подсолнуха. Сколько на земле разнообразных жуков-чернотелок, а в цветах — матово-зеленых, ребристых бронзовок, огромных златок. Порхают над цветами красные с черным и белым репейницы, желтые с черным махаоны, перламутровки, сатиры, белянки. В середине лета появляется несметное количество кобылок. Из-под ног с громким треском поднимаются степные кобылки, взлетают, обнажая розовые нижние крылья, итальянская саранча и голубые голубокрылки. На крупных травах сидят медлительные хищные богомолы, по дорогам бегают удивительно проворные скакуны. По вечерам на огонь лампы прилетают то зеленоватые, то желтые с розовым молочные бражники, то серые крупные вьюнковые бражники.
В асканийских степях сохранилось немало видов насекомых, в прошлом широко распространенных в степях, а теперь почти совсем исчезнувших. К числу таких относятся, например, некоторые сатиры, а также особый вид белянки, у которых на мучнисто-белом фоне серединное черное пятно, черная полоса и серо-черная вершина крыла с красным пятном в середине.
Такова сегодня фауна асканийской степи. Она обеднела пока только крупными зверями.
Так, из асканийских степей, видимо, в начале века исчезли сурки-байбаки, и только сурчины — холмики с особой растительностью на выбросах земли из глубоких нор — напоминают об их былых обитателях. В 30-х годах был предпринят опыт реакклиматизации байбаков в асканийских степях, и лет 15 они здесь жили, и даже число их возросло до 120 особей, но затем они вновь стали исчезать. В 1966 и 1967 годах вновь было выпущено около 20 сурков, и численность зверьков в 1973 году достигла примерно 100 голов.
Бесследно исчезли из степей еще в давние времена антилопа-сайгак, дикая лошадь — тарпан, зубр и олень.
АККЛИМАТИЗАЦИОННЫЙ ПАРК. Мечтая возродить исчезнувших из южнорусских степей крупных животных, Ф. Э. Фальц-Фейн решил попытаться первым восстановить сайгака, который исчез из асканийских степей, видимо, еще в конце XVIII века. В 1887 году с большим трудом из окрестностей тогдашнего Царицына (Волгограда) привезли пару сайгаков. Это был первый вид дикого копытного, привезенного в акклиматизационный парк. Позднее сайгаков завозили многократно, и они стали самыми многочисленными антилопами парка. Однако опыты выпуска их в степь на полную свободу, как и следовало ожидать, не увенчались успехом, поскольку этим широко мигрирующим животным необходимы очень большие просторы. Вскоре после выпуска они разбредались по окрестностям и погибали. По тем же причинам не принесло заметных успехов содержание сайгаков в отгороженном степном загоне площадью 100 гектаров. Хотя сайгаки жили здесь и размножались, гибель молодняка и взрослых была настолько велика, что почти уравнивала весь приплод стада.
Еще сложнее оказалось восстановить дикую лошадь. Тарпан исчез бесследно. Последняя в мире дикая кобыла тарпана была убита в декабре 1879 года, как раз недалеко, в 35 километрах, от Аскании-Нова, у села Агайман.
Однако великий русский путешественник Н. М. Пржевальский незадолго до этого открыл в Центральной Азии еще один вид дикой лошади, получившей его имя. Эта лошадь была близка к тарпану и отличалась от него только песчаной окраской (тарпаны были серые), более тяжелым складом и деталями строения зубов. Лошадь Пржевальского, уже тогда единственную дикую лошадь на всем земном шаре, Ф. Э. Фальц-Фейн и решил завезти в Асканию-Нова.
По инициативе Ф. Э. Фальц-Фейна и Е. Бихнера исследователь Центральной Азии Д. Клеменц предпринял первые попытки организовать поимку диких лошадей в природе. Через купца Н. Ассанова в городе Кобдо были найдены два опытных охотника — Власов и Захаров, которые впервые поймали весной 1898 года в Западной Гоби новорожденных жеребят. Жеребят привезли в Кобдо, однако по недосмотру они были напоены не кобыльим, а овечьим молоком, и три из них пали; вскоре пал четвертый. Летом того же года Д. Клеменц купил в Западной Гоби у торгоутского вана (князя) двух гибридных жеребят, происходящих от домашней лошади и дикого жеребца.
Весной 1899 года охотники Н. Ассанова поймали еще шесть кобылок и одного жеребчика, из которых пять кобылок осенью были отправлены в Бийск; туда же отправили и гибридных лошадей торгоутского вана. В Бийске их ждал Е. Бихнер, с большими трудностями доставивший жеребят в Асканию-Нова; по дороге один жеребенок пал. Это и были первые лошади Пржевальского, доставленные в Европу.
В 1900 году Н. Ассановым опять были пойманы кобылка и жеребчик и привезены в Бийск. По настоянию оказавшегося в городе князя Е. Ухтомского они были отправлены в Царское Село. Кобыла пала там через 10 месяцев, а жеребец Васька в 1904 году был передан в Асканию-Нова, где к тому времени были только кобылы.