Схватившись сильными руками за края отверстия и секунду повисев в воздухе, Виктор спрыгивает на стоявший под отверстием стол. Работники милиции, уже побывавшие здесь до него, сняли со стола отпечатки следов, так что теперь можно безбоязненно ходить по нему.
Что делали воры, оказавшись в этой огромной темной комнате, заставленной невероятной длины столами? Ведь в ателье хранились почти готовые костюмы и пальто, отрезы, рулоны подкладки.
Но ничего этого не тронули. Быстро и уверенно они прошли к сейфам, к этим большим, но не слишком недоступным железным шкафам, и открыли их своим привычным способом. Да, теперь уже можно говорить о привычном способе, о так называемом почерке преступников.
Они как-то не очень любят утруждать себя ношением инструментов — все находят на месте. Там был гвоздодер, здесь массивные портновские ножницы. Ими они и выдавили дверцы сейфов. Добыча, впрочем, им досталась небогатая.
В сопровождении уставших понятых Виктор ходит по комнате, как всегда, осматривая все вокруг. До него то же самое сделал добрый десяток людей: эксперт из НТО, дежурный МУРа, работники соседнего, 24-го отделения милиции. Все, что они обнаружили, зафиксировано на десятках страниц протоколов. И все же Виктор снова и снова обходит комнату.
Вот здесь один из грабителей высморкался. Очень хорошо. Взяты ли следы мокроты? Взяты. Интересно сравнить с теми, что были сняты в магазине № 84. Так. А вот стул, на нем следы — следы один на другом, видно, что на этот стул вставал не один человек. Когда оперативники вошли в комнату, стул валялся в углу. Ясно. Этот стул преступники поставили на стол и таким образом влезли обратно в пролом. Первого, наверное, подсадили, а последнего подтянули за руки. А он ногой оттолкнул стул. Зачем?
Еще стул, еще, еще. Их здесь много. Стоят в беспорядке. На них сидят швеи во время работы. Впрочем, некоторые стулья стоят как-то странно по отношению к столам. Но и это понятно. Виктор не раз видел, как порой работница сидит на столе, поставив ноги на стул — ей так удобней. На этих стульях, наверное, немало женских следов. Ну, а вот еще стул, одиноко притулившийся у стены. Нет, не у стены, а скорее, у окна. Хотя окно очень высоко. В него ничего не видно — не достанешь. Впрочем, достанешь как раз, если встать на этот стул. Виктор наклоняется и внимательно рассматривает поверхность стула: на ней отчетливо видны отпечатки мужских ботинок.
Что делал этот человек, стоя на стуле у высоко расположенного окна? Виктор ставит рядом другой и влезает на него. Вот теперь понятно: из окна открывается вид на постового и на вход в отделение милиции.
Интересно, зачем нужно было так внимательно наблюдать за отделением? Постовой был гораздо лучше виден из другого окна. По ходу дела Виктор не без удивления узнает, что кроме денег, взятых преступниками из сейфа, украдена лишь одна вещь, лиса, сданная клиенткой для воротника. «Здесь что-то не так», — говорит себе Виктор. А что? Он бы затруднился ответить на этот вопрос. В конце концов, не слишком ли рано он связывает одной веревочкой (Веревочкин!) оба ограбления: магазин № 84 «Овощи — фрукты» и ателье № 1 Куйбышевского района?
Осмотр закончен. Виктор едет в управление. Теперь версию о том, что в обеих кражах участвовали одни и те же преступники, надо «обкатать», надо подкрепить фактами. Он выдвинул версию. Что говорит «за», что «против»? И там и тут распил решетки или замка, причем очень искусный. И там и тут единственная принесенная с собой ножовка (после использования выброшенная). И там и тут с помощью орудий, найденных на месте, вскрыты сейфы очень своеобразным способом. Преступники в обоих случаях действовали без перчаток, а потом протирали все, что трогали, и при этом без упущений, ничего не забыв. Это — «за». А «против»?
В первом случае казалось, что, кроме денег, этих воров ничего не интересует. Тогда почему исчезла лиса? Только лиса, ничего больше, а там были вещи и поценнее.
И главное, выясняется, что в этом ограблении Веревочкин-младший участвовать никак не мог, поскольку лишь за час до этого был выпущен из милиции (как раз из 24-го отделения), и всю остальную часть ночи, по единодушному утверждению соседей, провел дома.
Но если в магазине «Овощи — фрукты» воры следов не оставили и узнать, кто они, из-за упрямого молчания Веревочкина-старшего невозможно, то в ателье положение лучше. Дело в том, что, проникнув в сейф, грабители нечаянно испачкались кассовой краской, хранившейся там. Теперь они долгое время будут на одежде и теле носить почти несмываемые, незаметные для глаза, а главное, неизвестные им следы своего преступления. Они и сами вряд ли заметили, что запачкали одежду. Улика решающая. Остается «мелочь»: поймать их, чтобы им эту улику предъявить.
Опасно для жизни
Когда начинается рабочий день, Виктор возвращается домой досыпать. На это у него отпущено полтора часа. Немного. Но он привык мало спать. В семье все встают рано. Отец, кандидат наук, доцент Московского областного педагогического института, мать — научный сотрудник опытной станции сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, сестра тоже кандидат наук, преподаватель той же академии. Все народ занятой, умеющий ценить каждую минуту времени, с четко распределенным днем. Единственный возмутитель спокойствия — Виктор. Убегает в три часа ночи, спит иногда в двенадцать дня, уходит за зарплатой, а потом неделю отсутствует… Праздник для него не праздник. Неизвестно, где он берет время пополнять и держать в порядке свою огромную библиотеку, вообще поспевать за новинками в книжном мире, тренироваться, жить семейной жизнью. Слава богу, теперь женат. Может, наконец-то будет думать хоть немного о себе, о том, что жизнь человеку дается один раз, а не десять и не мешает заботиться о ней.
Виктор улыбается про себя…
Вот ведь как сложилось. Вся семья сеятели, один он работает на корчевке…
Действительно, жизнь у него, прямо скажем, немного беспокойней, чем, например, у нотариуса или бухгалтера.
Он вспоминает, как однажды, дежуря в ГУМе, заметил двух карманников. Проследив за ними и убедившись в том, что не ошибся, он выждал момент, когда один из них вытащил у кого-то бумажник и собирался передать его своему партнеру.
В то же мгновение Виктор приемом самбо зажал руку вора, державшую бумажник, словно в тиски. Другой рукой он схватил второго карманника и, несмотря на сопротивление, доставил воров в дежурную комнату на другом конце магазина.
После первых бурных объяснений, когда все стало на свои места и карманники признались, старший, не скрывая уважительного изумления, поглядел на Виктора и сказал:
— Ну и здоров ты! Опомниться не успел — как сгреб нас и повел. А я ведь боксером был, перворазрядником.
Или еще случай.
Нужно было задержать одного хулигана в Сокольническом парке. Задержали. Двое милиционеров повели его в отделение, а двое, в том числе Виктор, остались в арьергарде. В арьергарде, потому что группа парней самого разного возраста, видя перед собой людей в штатском, пыталась отбить своего дружка.
Однако Виктор и его товарищ с помощью приемов самбо очень быстро «успокоили» нападавших, аккуратненько так, не повредив никому из них рук или ног. Убедившись в бесполезности своих атак, хулиганы разбежались.
И еще…
В одном московском универмаге была совершена кража. Воры унесли три новеньких чемодана, набив их вещами.
Примечательным было то, что среди этих вещей оказался костюм самого большого размера. Зачем он потребовался преступникам? Сбыть такой крайне сложно: великаны не ходят сотнями. «Значит, для себя», — решил Виктор.
И действительно, вскоре на рынке были задержаны два человека, продававшие украденные вещи. Один из них, настоящий гигант, сумел мгновенно раскидать дружинников и скрыться.
Тот, которого удалось схватить, на допросах плел всякую чепуху. Всем было ясно, что он врет, но уличить его не удавалось, тем более что, судя по всему, у него за плечами был солидный опыт. Виктор тем временем стал изучать записную книжку задержанного. В этой замусоленной, помятой книжонке были записаны десятки адресов и телефонов, многие сокращенно, условно, неразборчиво.