— Да ничего не было. Когда Виктор узнал, что сестра беременна, он убить этого Кускова хотел. Уволился потом с завода.
— Кто уволился: Виктор или Кусков?
— Оба уволились. Я их с тех пор не видел.
— А как фамилия Виктора?
— Фокин вроде.
— Вы его сейчас сможете узнать? — спросил Валера.
— Узнаю. Он маленький такой, чернявый, его даже Цыганом звали, так Егорыч?
Филиппов посмотрел на соседа:
— Кто его знает? Это ты с ним все время возился — учил работать. — И обратился к Колесникову: — А что случилось у вас?
— Один старый материал проверяем. Спасибо большое, очень вы помогли. Ну, как условились — все между нами будет.
— Так об этом уж говорили. До свидания. Беспокойная у вас служба: то историей интересуетесь, а то и драться приходится?
— Беспокойная. Хотя драться-то особенно не приходится. — Колесников поспешил в отдел кадров.
— Людочка, покажите мне личное дело Виктора Фокина за 1969 год.
— Поищу. — Люда вышла.
Колесников подошел к телефону:
— Зимин? Володя, это я, с завода. Скоро приеду. Игорь там? Никуда не уезжайте — ждите меня. Да нет, ничего особенного. Ты же знаешь, я хвалиться не люблю, потом расскажу. Ждите.
— Вот оно! — Люда принесла тонкую папку.
«Фокин Виктор Викторович», — прочитал Колесников.
— Вы это дело тоже возьмете?
— Обязательно. Я его дня через три принесу.
Накрапывал мелкий осенний дождь. Подняв воротники плащей, Алтаев и Зимин шли к дому Фокина. Какой-то мальчишка, размахивая портфелем, бежал им навстречу: наверное, в школу опаздывал. Поравнявшись с ними, он проскакал на одной ноге по луже и, весело захохотав, помчался дальше.
— Не выходил еще, — доложил Алтаеву старшина.
Милицейский пост специально приблизили к дому Фокина. Это была идея Колганова. «Все равно мы его не спугнем, — рассуждал подполковник. — Подумаешь, постовой стоит, там он всегда стоит: сберкасса рядом».
Минут через тридцать из подъезда вышел Фокин и направился через двор в сторону ЖЭКа: он работал там слесарем-водопроводчиком. Около самой конторы его остановил Зимин:
— Товарищ, вы слесарем работаете?
— Работаю, а что?
— Ваша фамилия Фокин?
— Ну, предположим.
— Я из МУРа! — Зимин показал красную книжечку. Давайте подъедем к нам на Петровку, 38. Слыхали?
— Слыхал! А повестку нельзя было послать? Я бы сам пришел, а то как в детективном фильме — сразу в машину, А зачем это я МУРу понадобился?
— Серьезный разговор есть.
Приехали в управление.
— Курите? — спросил Алтаев.
— Курю, — Фокин вытащил «Беломор». — Вы меня зачем сюда привезли? За мной ничего нет.
— Так уж и нет?
— Нет! Ничего нет, — повысил голос Фокин. — Я честный человек, чужого никогда не возьму!
— А кто вас в нечестности обвиняет? — пожал плечами Алтаев.
— Вот что, Виктор, задержали тебя, могу сразу сказать, по старому делу, очень старому, — подчеркнул Зимин. — От тебя самого сейчас многое зависит в дальнейшей твоей жизни, думай!
— Чего мне думать — ни старого, ни нового дела у меня нет. Не ворую я.
— А почему ты все время о кражах говоришь? Может, мы о другом поговорить хотим.
— Вы на заводе спецсплавов раньше работали?
Фокин удивленно посмотрел на Алтаева:
— Работал немного, только давно, лет десять назад.
— А почему ушли?
— Не помню. Давно было. Платили мало, наверное.
— Что с ножом получилось? — неожиданно спросил Зимин.
Фокин сразу сник, опустил голову:
— Откуда вы знаете? Ведь столько лет прошло…
А в это время Колесников искал Кускова. Дома его не было. На работе тоже. Наконец Валера нашел его в отделении ГАИ. Ночью машина его колонны попала в аварию, поэтому его туда и вызвали.
— Я, Юрий Петрович, за вами приехал: еще раз поговорить нужно, — сказал Колесников, здороваясь.
— Некогда мне вашими бюрократическими формальностями заниматься, — вскипел Кусков. — Вам делать нечего, а у меня работы по горло. Вот еще ночью авария произошла.
— Поехать придется, несмотря на занятость, — очень серьезно сказал Колесников. — Я вас не в кино приглашаю.
Кусков, ворча, сел в машину.
— Вы на работе узнали, что я в милицию поехал или, может, следили?
— Зачем за вами следить? Что нам, действительно делать нечего?
Из проходной Колесников позвонил Алтаеву.
— Привез Кускова. Мне дежурный сказал, что Фокина уже задержали. Ну, как он, «раскололся»?
— Нет еще. — Игорь посмотрел на Фокина и сказал в трубку: — Ты зайди сейчас ко мне с этим товарищем.
Дверь открылась, на пороге стоял Колесников, из-за его плеча выглядывал Кусков. По выражению его лица Алтаев понял, что Кусков не ожидал увидеть здесь Фокина и о своем первом вызове в МУР его не предупредил. Колесников извинился:
— Раз кабинет занят, мы в другой пойдем.
Дверь закрылась.
— Ну что? — спросил Игорь.
— Говорить буду, мне давно покоя эта история не давала, хотел сам прийти, да страшно было. Ударил я его ножом, убить хотел. Потом испугался, в больницу отвел. Да вы сами все знаете.
— Знаем, — подтвердил Зимин. — Правда, не все еще.
Фокин подробно рассказал обо всем.
— А чем ударили?
— Ножом сапожным. И куртка голубая была, она и сейчас есть, дома лежит, в нее у меня инструмент завернут.
Сидя в другом кабинете перед Колесниковым, давал показания Кусков.
— Не знал я, что вы Виктора найдете.
Кусков рассказал и о сестре Фокина, и об ударе ножом.
— Этот нож у меня до сих пор лежит. Вы только жене не сообщайте о той девушке. Хоть на работу пишите, хоть куда, только жене не нужно.
«Как же он нож у себя хранит, — вдруг подумал Колесников, — если Фокин этим ножом через неделю человека убил, а нож выбросил. В чем же дело? Или опять врет Кусков, или у Фокина другой нож был, или…»
— А откуда у вас нож? — как можно спокойнее спросил Валера.
— Я же рассказывал, — ответил Кусков. — Когда Виктор меня у парка встретил и повел поговорить, он вдруг вытащил из кармана сапожный нож и ткнул меня. «За сестру», — говорит. Я упал, а он, видно, испугался, нагнулся, спрашивает: «Юра, ты жив? Прости!» И в больницу сам меня отвел. Когда я выписался, он домой ко мне пришел, вынул этот нож и говорит: «На, ударь меня!» Я, конечно, нож в стол бросил. Ну, выпили мы с ним. Переживал он очень. А я, может, больше, чем он, виноват. Нож с тех пор у меня дома лежит. Вроде как память.
— Поехали за ножом, — поднялся Колесников. — У него один сапожный нож был?
— По-моему, один.
Привезли нож. Он не был похож на изображенный на снимке, имевшемся в деле. Да и если б был похож? Что из того? Ведь он до убийства и после него лежал у Кускова. Самое главное даже не это. Самое главное то, что нож, которым убили Семнова, нашли, и экспертиза подтвердила, что это тот самый нож.
Попросив Кускова подождать, Колесников пошел к Алтаеву, Фокин по-прежнему сидел в кабинете. О случае с Кусковым он уже рассказал все. На вопросы об убийстве у кинотеатра «Художественный» отвечал, что ничего не знает.
Колесников отозвал Алтаева и Зимина, показал им нож.
— Что ж это, Игорь, а? Может, у него другой нож был? Ведь все так сходится: и приметы, и одежда, и метод совершения преступления один и тот же. Неужели не он убийца?
Фокин действительно не был убийцей. Кроме ножа, в его пользу говорило и алиби. По архиву бухгалтерии завода удалось установить, что с 16 марта по 14 апреля 1969 года Фокин и еще трое рабочих находились в командировке. А убийство произошло 18 марта.
После таких горячих дней, когда казалось, что дело почти раскрыто, трудно начинать все сначала. Ведь на Фокина с Кусковым потратили почти месяц, и уже не было того огонька, того азарта, который появляется, когда видишь, что цель близка, еще несколько усилий — и ты достигнешь ее.
— С чего начнем? — спросил Зимин.
— У меня еще с Клышиным не все закончено. — Колесников решил все-таки довести и эту версию до конца.