– Тю-ю-ю, чай!, – воскликнула она, – а як же робыть у поле тады? Силушки ж не будэ зувсим. Ще золото вот рэшили найтить, як же рыть землю будыте?
Очень хотелось огрызнуться, что, мол, пахать с утра никто и не собирался и рыть тем более, но я сдержался. Опять она про золото, во попал!
Кое-как придя в себя от завтрака к десяти утра, я стал собираться посетить аул Шенджий. Но сначала не тот, который сейчас на карте, а тот прежний, который тоже возможно был свидетелем золотой пропажи. Раньше аул Шенджий находился на реке Белой и на правом берегу Кубани, в районе современного Краснодара. Прежнее название аула было – Хымышево. Сейчас там Шапсугское водохранилище.
Вот где возможно впервые появился и оставил зарубочку обоз с сокровищем, а может все-таки и в теперешнем Шенджие.
Все в мире относительно. Судя по карте получается прям Бермудский треугольник. Хымышево-Шенджий-Новодмитриевская. Причем Новодмитриевская южнее и равноудалена от этих двух точек. Для чего такие обстоятельства?
Баба Ариша предложила на дорогу покушать блинов со сметаной, но организм, не желая, раньше положенного богом срока, быть сраженным наповал вкусной смертью умудрился отделаться от гостеприимной хозяйки, дав лживое обещание без опоздания прибыть к обеду, взяв из рук бабушки в дорогу завернутые в тряпку шмат сала и ломоть белого хлеба. Я еле переборол в себе желание в первой подворотне выбросить это смертоносное угощение, но мои закаленные нервы не дали осечки.
За день я умудрился объехать все два злополучных поселка и побывать на Шапсугском водохранилище. Краснодарский край начинал нравиться. Моя «шестерка» с возложенной нагрузкой справлялась только так. За день я нифинта не нарыл, и ничто меня к сокровищам не приблизило. Единственно понял, что более рационально войскам Рады было бы двигаться на юг к Шенджию в заболоченную часть, нежели на запад к Хымышево. Спрятаться обозу от остроглазых кубанцов, красных разъездов, беляков и снующих бандитов намного легче было бы в лесах, чем на открытой взору степи. Сколько ни старался представить себе золотой обоз и ход мыслей кубанских отрядов охранения, ничего не толкового получалось. Это не просто выходки злого Золотого демона, а заговор всех темных сил Кубани.
Ну, помучал, помучал, – мысленно беседовал я с демоном, – И где же ты, такой умник, нашел себе приют? Ладно, держись у меня. Надо все-таки посетить станицу Каневскую и святой источник. Все видения неспроста в этой жизни. Еще пока не обнаружилось происхождение человечества. Завтра же рвану туда, так что пока отдыхай рыжая бестия, – закончил я свое обращение к демону.
В этот вечер гостеприимное коварство бабы Ариши переросло в маниакальное буйство. Она, видимо, решив досрочно избавиться от меня, с нетерпением ожидала моего возвращения весь день, чтобы убийственно накормить борщом. Кубанский борщ, предложенный мне на ужин, был воплощением ароматического и вкусового шедевра, но корыто, куда так заботливо баба Ариша влила те двадцать порций, сказав, что налила немного из-за моего плохого аппетита, заменившее более привычную мне тарелку, расстреляло меня, а килограммовый кусок вареной гусятины произвел контрольный выстрел. Я чуть не сошел с ума, пока все это утрамбовал в невероятно раздувшийся с парализованной волей желудок. Как же мне хотелось поговорить с той скотиной, которая додумалась изваять и распространить по стране такую посуду! Я просто изнемогал от желания этой встречи.
В эту ночь я не помню, чтобы спал. В памяти лишь отпечатался факт, что я дышал, слушал одуревших петухов и гром разнообразной железой утвари. Мои виски кузнечным прессом долбила мысль: – Ни чего себе кладоискатель!
Глава 12.
От утра я ничего кроме убийственного завтрака и не ожидал. Мой организм после первых «едовых» пыток от бабы Ариши понял, что ему не выкрутиться из этого плена и смирился со своей участью. Он за невозможно краткий срок отяжелел. От поставленного удара не осталось и следа, это показала моя несостоявшаяся попытка провести небольшую тренировочку по типу «бой с тенью». Но во время этого подобия бокса я внезапно осознал, что мои руки налились не спортивной а дурной силой и ударом с замаха в ухо я мог бы свалить и тяжеловеса. На завтрак, распоясавшаяся в кулинарном искусстве, баба Ариша любезно предложила мне блинчики со сметаной. Слово «блинчики» она наверняка произнесла с сарказмом. После подобия утренней гимнастики и двух десятков отжимов от пола уже около семи утра я вмещал в себя тончайшие с дырочками гигантские блины, горой покоящимися на большущей сувенирной тарелке. Я, не без скрытого коварства, усердно топил их в домашнюю сметану, не уступающую по своей густоте сливочному маслу. Принимал я эту вкуснятину до легкого помрачения и затрудненного дыхания. Естественно, что до десяти часов я был полностью свободен ото всего, ибо двигаться я уже не мог, а мое дыхание походило на дыхание рыбы лежащей на песке, вытащенной в августовский день из воды.