Найджел дрожал от страха и влаги, которая успела промочить одежду насквозь. Свет в таком лесу едва ли достигал земли даже в самые солнечные дни. С нижних ветвей деревьев повсюду свисал серый мох, похожий на пряди волос древнего лесного великана. Цепкие нити так и норовили оплести руки и ноги.
Глухой лес ночью может оживить самые страшные кошмары, а про западные края в деревне и вовсе ходили мрачные слухи и жуткие истории. Не самое лучшее время, чтобы вспоминать такое!
– Здесь слишком тихо, – мысли сами лезли в голову, а, может быть, их туда тащили те самые мрачные слухи и жуткие истории.
Ни раз побывав в переделках, Найджел усвоил одно важное правило – за все приходилось платить. Будь то синяки, ссадины, а иногда – мокрые штаны… Никому не нравится садиться в лужу, тем более, когда она очень глубокая и с грязной водой, но лужу мнение героя особо не интересует! Правда, на этот раз сырыми штанами было не отделаться, ведь они уже промокли насквозь от росы. Что же, оставались синяки и ссадины…
Мальчик почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглянулся, прислушался – ни шороха, но сомнений быть не могло: в темноте скрывался зверь!
Оказывается, в настоящих странствиях, чтобы встретиться с опасным врагом, не нужно ходить за тридевять земель. Охота уже началась, и для каждого хищника он был легкой добычей. Ему приходилось видеть диких зверей, когда охотники возвращались домой. Даже мертвыми эти зубастые и клыкастые твари вселяли страх. Найджел не был охотником, а просто заигравшимся и потерявшимся ребенком, не успевшим до заката вернуться домой.
Вдруг до него долетел странный прохладный ветерок. Ничего подобного раньше не случалось; от этого чувства сердце затрепетало в груди.
Резкий щелчок прозвучал слева. Нервы сработали, как сжатая пружина, не давая ему ни секунды на раздумья. Найджел метнулся вправо, с разбегу прыгнул в кусты, продрался через густые заросли и побежал так быстро, как никогда не бегал за всю свою жизнь! Он напрягал слух, боясь услышать шум погони, но ни прыжков, ни треска веток, ни шороха листвы не раздавалось за спиной. Острые сучки больно стегали по лицу; не заметив оврага, он упал и кубарем покатился вниз. Сознание помутилось.
Глубокий вдох обжег легкие огнем. Найджел открыл глаза и увидел верхушки вековых елей, склонявшихся над ним. Они заслоняли небо, нависали, надвигались и окружали со всех сторон.
– Что? Крошечное существо, посмевшее нарушить наш шабаш? – нашептывали они ночному ветру, раскачиваясь из стороны в сторону.
Найджелу показалось, что среди шума ветра и гнущихся деревьев, он услышал слова.
– Уже здесь! Уже ждет!
Они хотели задержать его, поймать, остановить, тянули к нему свои загребущие лапы. Мальчик огляделся и понял, что бежать ему было некуда – ели неприступной грядой стояли вокруг. Он набрал воздуха в грудь, закрыл глаза и бросился в еловую гущу. Вырвался! и, не оглядываясь, понесся дальше.
Огромное дерево так неожиданно возникло из темноты, что растерявшийся герой еле успел остановиться. Грудь бешено вздымалась от бега. Он оперся на холодную древесину и понял, что не слышит ничего вокруг, кроме собственного тяжелого, сбивчивого дыхания. Ноги подкосились от усталости и бежать дальше напрочь отказались.
– Выбора нет, нужно лезть! – подумал Найджел, осматривая тысячелетнего великана и понимая, что на такого исполина не взобраться и взрослому. Он все еще пытался поймать дыхание, когда его руки само собой ухватились за глубокие трещины в коре.
– Это, срубить его топором, обычное, дурацкое дерево! И я на него залезу! – процедил он сквозь зубы, цепляясь за ствол, как матерый скалолаз. Пальцы сжались изо всех сил, на лбу выступили огромные бусины пота, – Как залезал на тысячи других, таких же дурацких деревьев! – ползти вверх стоило нечеловеческих усилий. Ногти трескались и ломались, в кожу вонзались куски коры, руки кровоточили и саднили от ран.
Удалось, ему удалось! Ладони коснулись нижних ветвей, и от сердца немного отлегло. Как бы мальчик не храбрился, подъем дорого ему обошелся и отнял последние силы. Он почти забыл о преследователе, закрыл глаза, выдохнул, и тут адская боль пронзила его ногу! Острые когти разодрали штаны и вонзились в мясо. Охотник не спешил, выждал момент и ударил в спину. Коварная кошка играет с раненой птицей. Все знают, чем заканчивается эта игра.
Из раны потекла кровь – горячая и липкая. Найджел хотел взвыть от боли, но не проронил ни звука, до скрежета сжал зубы и резко дернул ногой. Страшная боль стала невыносимой, но лезвия когтей, оставив глубокую рану, скользнули по ботинку вниз.