Обычно соседство с водой ничего хорошего не предвещало, но здесь все было иначе. Во-первых, ручей шел на излом, образуя небольшую заводь. Речные духи гор, закованные в темницах озер и пещерах, наполненных водой, не переносили затонов и заливов. И потом глубина здесь была не такой большой, чтобы привлечь что-то опасное. Всякое, конечно, могло случиться…
— Но и об этом подумали, — похвалил пилигрим того, кто обустраивал лагерь, заметив рядом с берегом торчавший из воды прутик с маленьким колокольчиком. — Надо же, даже тревожник не пожалели поставить!
Опытные верхолазы не доверяли подобным вещицам, потому что наверху они не всегда срабатывали. В том мире играли по другим правилам. Тревожник никогда не почувствует приближение какого-нибудь речного дьявола. Но такие чудовища без особой нужды не спускались в низовье, а местных водных духов колокольчик чуял за версту.
Присев на пузатое бревно возле самой воды, гороход вытянул ноги, осмотрелся и понял, почему это место так приглянулось путешественникам. Вид отсюда открывался просто замечательный: солнце недавно поднялось из-за гор и серебрило верхушки елового леса на лежавших друг против друга покатых склонах. Другой берег был совсем небольшим. В нескольких шагах от воды узкая полоска земли осыпалась вниз, обнажая каменные зубья скалы. У подножия склона лежала кривобокая горная равнина, утыканная ельниками и пихтовыми зарослями. На карте эту область подписали «Безмятежные поля».
Пилигрим осмотрел мирный пейзаж и подумал, что картограф придумал очень подходящее название. После долгих лет, проведенных на вершине, было сложно поверить, что природа Утаивской цепи могла внушить что-то, кроме страха и трепета.
— Когда последний раз я мог вот так спокойно сесть и потянуться? — пожаловался он облаку, плывшему над головой, забылся и легкомысленно сделал то, о чем говорил. Боль быстро напомнила ему о себе и привела в чувства. Не стоило просто так засиживаться на месте. Впереди еще лежал длинный переход.
Пилигрим стал уныло подниматься с пенька, но вдруг его строго остановил котелок, оставленный возле короткого бревна, похожего на стол. Железный чан был в прекрасном состоянии, и при виде его у уставшего путника потеплело на душе. Он набрал из неглубокого русла студеной воды и смастерил маленький костер из еловых веток. Недовольный огонек, кусаясь и шипя, принялся за дело. Странник бережно завернул огниво и убрал во внутренний карман.
В ручейке плескалась рыба. Ловить ее было нечем, но даже так можно было рассчитывать на сытную уху. Кто-то из гороходов или горцев натянул между кустами веревку и повесил сушиться целую гирлянду соленой рыбы. Видимо, рыбу удили в заводи, пока останавливались на привал.
— Хорошо устроились! — сухо заметил пилигрим, усмехнулся и тут же напрягся всем телом. Короткой остановки на поляне хватило, чтобы изменить даже его постоянно хмурое настроение! Не замешана ли здесь какая магия?
Сняв двух добротно просоленных карпов с веревки, он положил их в закипавшую воду. На пеньке росли зимние опята, горсть которых отправилась вслед за рыбой в котелок, но чуть позже. Рядом с грибами из дерева торчал сучок. Вытащив его, пилигрим заглянул в дупло и обнаружил там горсть монет. Отсчитав положенную плату за рыбу и гостеприимство, он положил их в кучку и плотно заткнул дырку.
Пока варился бульон, гороход решил освежиться, набрал полные пригоршни стылой воды и начал растирать руками лицо и шею. Прозрачный поток тут же окрасился в черный цвет сажи.
— Хорошо, что крови нет, иначе пришлось бы сразу покинуть стоянку. Пусть я и на нижних поясах, нельзя лишний раз рисковать, — недовольно вздохнув, сказал пилигрим, смахнув остатки воды с горевшего огнем лица.
Безымянный ручей, текший рядом с ним, где-то высоко в горах был частью Арбарата — одной из самых крупных и опасных рек Утаивской цепи. Сюда могло случайно занести что-то обитавшее в тех руслах. Духи и демоны по-разному реагировали на человеческую кровь. Однако, если один из этих монстров заблудился в узком ручье и долго просидел в какой-нибудь заводи, не стоило лишний раз тревожить его.
Вернувшись на пенек, пилигрим достал карту и решил продумать дальнейший путь. Он трижды провел пальцем по бумаге и призадумался. Ни одну дорогу нельзя было считать безопасной для подъема. Несмотря на Оттепель, на среднем уровне над Безмятежными полями еще несколько недель будет сохраняться опасная обстановка из-за сходов лавин и активности разных животных.
Все безопасные маршруты лежали очень далеко и требовали нескольких недель или месяцев для переходов. Пилигрим не мог себе сейчас такого позволить, поэтому выбрал путь, лежавший через гору Тмедь. Один из ее нижних перешейков граничил с дорогой к Алькарагу, одной из долин смерти. Оттуда путь до нужного идола занял бы совсем немного времени.
Приняв решение, он помешал суп и снял котелок с огня. К его радости, на столе лежала деревянная миска и ложка. Спускаясь к Рагосу, гороход не рассчитывал надолго задерживаться на нижних поясах, поэтому оставил свой походный мешок в одном из схронов. Уха получилась наваристой и очень приятной на вкус, а горячий бульон согрел изнутри.
Этот мир так отличался от привычного ему, и дело было не только во вкусе проклятой похлебки! Взять, к примеру, самые простые укрытия. Правильно построенная теплая берлога могла защитить на этой высоте от любых холодов и ветров. Верхолазы ими почти не пользовались, потому что погодные условия наверху сильно отличались от здешних. А еще зверье: купцы жаловались, что рядом с Рагосом бродили страшные монстры. По меркам равнинных людей, их можно было, конечно, так назвать, но тогда на вершинах жили настоящие мифические чудовища. Купцы и пришлые путники не знали, что эти твари порой покидали свои привычные владения и спускались вниз. Местные не очень распространялись про такие катастрофы, и их можно понять: Утаивская цепь и без того не пользовалась особой популярностью среди народа.
С другой стороны, на нижнем поясе было куда сложней отыскать диковинки, артефакты, а за информацию тут платили не так охотно и не столь щедро. Святилища или средоточия магии, если еще не лежали в руинах, то давно утратили истинные силы из-за варварского отношения.
Почему же глаза опытного верхолаза снова и снова возвращались к карте Безмятежных полей, открыто лежавшей на столе? С похлебкой уже давно было покончено, и на тарелке остались только рыбьи кости, а он все сидел и завороженно смотрел на плотный лист бумаги, испещренный пометками.
— Вот было бы здорово отправиться с ней в путешествие по этим краям. Я бы столько всего интересного смог ей показать! — проговорил пилигрим, еле шевеля губами. Он знал, что этой мечте никогда не суждено было сбыться.
— Ноэль!
Глава 11. Песнь мертвых
судьба живых
Солнечный диск совершил привычное дневное плавание с восточного берега на западный и одним прикосновением зажег горизонт багрянцем пожара. Царствование солнца подошло к концу. Вместе с последним его лучом истлел и очередной день на земле. Усталое светило ласково дотронулось до верхушек лесных деревьев и попрощалось с маленькой часовенкой, поцеловав ее высокий шпиль, чуть накренившийся от старости.
Необычно крупное лицо луны тихо зарделось в центре неба, где-то между созвездиями Кентавра и Дикой Лани, которые еще не успели как следует выступить на небосклоне. Положение луны и ее неровный, морщинистый свет говорили о том, что дни ее были сочтены. Через несколько ночей небо на несколько декад останется осиротевшим без своей светлоокой хозяйки.
Для людей, хоть немного знакомых с демонами и духами, не было секретом, что последняя фаза луны являлась самой плодотворной для темных призывателей. Блеклый, слабый свет привлекал нечисть, которая целыми ватагами лезла через врата, открытые чернокнижниками. Порой они и сами удивлялись, какие твари откликались на заклинание в такое время.