— Чистое безумие так запросто присваивать себе вещи, не зная про их силу, — прошептал юноша, все еще не веря своему счастью, и через секунду держал камень в руках. Толком не рассмотрев находку, он быстро убрал ее в потайной карман на груди — словно вор, прячущий украденную безделушку.
— Ай! — вскрикнул Арвин и схватился за сердце. Что-то резко обожгло кожу под одеждой, но потом приятная прохлада разлилась по всему телу. Сбитый с толку охотник так и не понял, что случилось. Он потянулся к карману, но вдруг остановился и перевел взгляд на кучу камней. Из-под обломков раздались приглушенные звуки.
— Мейстер, это вы?! — Арвин начал говорить громко, но последнее слово почти прокричал. Унять дрожь в голосе все равно не удалось. Ответом стали невнятные стоны и вздохи. Из-под нагромождения камней торчал тот самый латный сабатон, который и спас Рихарту жизнь. Остальные части доблестного рыцаря были погребены под обломками и грязью.
— Может вытащить его прямо так, за ногу? — пробубнил себе под нос Арвин, но сразу отказался от дерзкой и веселой идеи.
Верному оруженосцу потребовалось некоторое время, чтобы раскопать своего досточтимого рыцаря. Начищенный до блеска полный доспех величайшего покорителя мрака прибывал в плачевном состоянии. Вряд ли какой-то бронник взялся бы теперь за его починку.
— Я ведь предупреждал, старый дурень: никто не продаст тебе хорошей брони на рынке. И сколько денег угрохал на нее? Могли бы безбедно жить до конца своих дней! — выругался Арвин, отшвырнул в сторону булыжник и осмотрел возлежавшего в самой странной позе рыцаря.
Оруженосец подумал, что врагу ни за что бы не удалось отыскать мейстера в куче камней. Дешевый покореженный металл так хорошо сливался с ворохом обломков, что заметить его было почти невозможно. Впрочем, удивляться этому не стоило: доспех так хорошо сочетался со свалкой, потому что был мусором с самого начала.
Шлем господина Рейнора неестественным образом вывернулся задом наперед. Арвин в ужасе отпрянул в сторону и приготовился бросить вызов еще одному исчадию ада, но сражения удалось избежать. Юноша услышал голос мейстера, который продолжал доноситься из-под погнутого куска железа. Поняв, что произошло, оруженосец рассмеялся и укорил себя за безосновательный страх.
Медленно сняв помятый, съехавший задом наперед, бацинет, он осторожно посадил Рихарта на широкую треснувшую плиту. Благородного рыцаря немного покачивало. Его тяжелый цвайхендер лежал рядом, сломанный пополам. Арвин поднял обломок и воткнул в землю. Мейстер облокотился о гарду клинка и замер в ожидании. Судя по всему, светоносный не совсем понимал, где оказался и что происходило вокруг. Он не успел прийти в себя после сражения, неотрывно смотрел в одну точку и почему-то все еще продолжал крениться на северную сторону.
— Мейстер, с вами все в порядке?
Ответа не последовало. Рихарт впал в ступор. Его бледное лицо одеревенело и скорее походило на физию древошкура, чем человека. Испугавшись, Арвин стал обыскивать беспомощного наставника и скоро нашел маленькую, чуть погнувшуюся после битвы, флягу. Внутри что-то плескалось. Намочив руки в резко пахнувшем напитке, он стал растирать виски и щеки мейстера, потом открыл ему рот и поднес горлышко к губам. Привычка, глубоко закрепленная годами, взяла свое: Рихарт сделал несколько глотков. По его лицу разлился слабый румянец.
Арвин потянулся и почувствовал глухую боль во всем теле. Что-то подсказывало ему: победа над этим врагом сулила им одни неприятности. На перевязку ран и короткий отдых у него имелось всего несколько часов.
— Зачем я вообще пошел на погост? Хлебать теперь этот скисший кисель — не расхлебать! А вместо награды — кукиш с маслом! — обиженно хмыкнул он, осматривая поломанное оружие и пытаясь отнять левый сапог у дохлой руки, которая по непонятным причинам продолжала торчать из земли. Вытащив драгоценную обувь, юноша изо всех сил пнул незадачливую кисть и отправился в деревню.
Проходя мимо Рихарта, Арвин остановился и похлопал его по плечу.
— Вы появились как нельзя кстати! — поблагодарил он мейстера. Если бы не вздорные речи светлейшего и его абсурдная атака, засада могла и не сработать. Кто знает, что случилось бы, закончи фантом тот странный ритуал с прополкой могил.
Арвин был не в восторге от моральных убеждений своего компаньона и аморальных решений, к которым они приводили. Однако кое в чем господин Рейнор все же знал толк. Как бы оруженосец не относился к наставнику, в одном у него следовало поучиться: он умел выживать.
У светоносного было несколько секретных техник, которых он строго придерживался. Первая заключалась в том, что гордость и высокомерие часто гнушались достойной работы. Посему мейстер советовал засунуть их поглубже в нутро — тут он говорил немного иначе, но Арвину не нравилось сквернословить. Потом нужно было затянуть ремень потуже и браться за дело, нравилось оно или нет.
Второй постулат касался всяких нравственных кодексов. Мейстер считал, что если приходилось выбирать между грязной победой и честным поражением, каждый уважавший себя рыцарь имел священное право собрать всю свою порядочность и… как следует пнуть подлую вражину между ног — здесь светлейший снова переходил на брань.
Юный охотник искренне верил, что простой оруженосец может стать великим воином, выйти на сражение против тьмы, гордо подняв голову, бросить вызов несправедливости и защитить обездоленных. Однажды этот день обязательно придет, но пока он не наступил, нельзя было пренебрегать учениями наставника.
— Интересно, какой силой надо обладать, чтобы на равных биться с таким чудовищем? — стал рассуждать Арвин, но тут же постарался унять не на шутку разошедшуюся фантазию. Возбуждение после поединка медленно остывало, и воспоминания о призраке теперь навевали странные мысли, от которых начали трястись коленки. Делали они это прямо на ходу и создали оруженосцу немало неприятностей, пока он возвращался в таверну.
Глава 12. Тыква, фея-крестная и серый волк
Добрые сказки, злые сказки
Раздался шорох царапавших брезент веток. В следующий миг огромная еловая лапа лениво погладила Найджела по лицу. Колючие объятья немного отвлекли его от путавшихся мыслей.
Повозка неуклюже нырнула меж двух высоченных елей и теперь стояла на малоезженой тропе посреди леса. Темнота скрадывала краски, здесь казалось, что солнце село уже пару часов назад. Позади, среди пушистых хвойных веток, виднелись проблески золотистой нивы. Спереди вилась лишь одинокая тропа, тонувшая во враждебной темноте.
— Так-так, времени у нас чрезвычайно мало! — проговорил Эрик и остановил повозку, тревожно сверяясь с необычайным предметом на левой руке, а потом с опаской поглядел на горы. Найджел впервые видел эту вещь у мистера Барлоу. По маленькому кругу медленно бежала длинная стрелка. Она поочередно указывала на солнце и луну. Толстая короткая стрелка покоилась на месте, недалеко от полной луны. Мудреный механизм!
Старик напрасно времени не терял. Несмотря на почтенный возраст, он бегал возле брезентовых боков фургона как заведенный, четкими движениями открывал какие-то задвижки, потом сцеплял крепления, дольше остального провозился с колесами и осями. Все закончилось стальными листами, которые, как по мановению волшебной палочки, появились из-под скрытого поддона, укрыв под собой стенки и крышу. Такой же лист сменил задний бортик. Найджел с любопытством и недоумением рассматривал необычайную трансформацию.
Повозка мирного торговца всего за несколько минут превратилась в военный дилижанс, сверху донизу покрытый черным матовым металлом. Превращение повозки выглядело захватывающе, но как старая лошадка умудрялась таскать такую махину? Найджел обернулся, чтобы с жалостью посмотреть на бедную Ромашку, которая, наверное, как всегда мирно щипала травку.
Глаза мальчика расширились, а потом немного вылезли из орбит. Запряженным в повозку был огромный черный конь. Его прекрасная грива переливалась в сгущавшихся сумерках. Любой бык позавидовал бы ширине шеи этого красавца. Видимо, от нетерпения конь взрыл огромный кусок земли передним копытом и грозно заржал. Зверь предвкушал резвое путешествие. Его ноздри вздымались от мощного дыхания. Найджел невольно съежился и вжался в сиденье.