Внезапная смерть в шестнадцать лет воспитанника Ртищева, царевича Алексея, обладавшего, по отзывам современников, большими способностями и любознательностью, была большим ударом для царя Алексея Михайловича и воспитателя царевича Федора Ртищева. После его смерти Ртищев, отойдя от всех дел, через три года скончался сам, завещав отпустить своих крестьян на волю.
Ртищев был активным членом так называемого "кружка ревнителей благочестия", в который входили духовник царя Алексея Михайловича Степан Вонифатьев, настоятель Казанского собора Иван Неронов, протопоп Аввакум, архимандрит Новоспасского монастыря Никон, будущий патриарх, и другие. Целью их было возродить обычай церковных проповедей, бороться с пороками духовенства, стремление поднять авторитет церкви. Ртищев вызвал из Украины, из Киево-Печерской лавры, Межигорского и других монастырей 30 ученых монахов и поселил их в Андреевском монастыре, в месте тихом и отдаленном, основав, таким образом, "ученое братство". Правительство приняло участие в становлении братства, оно отпустило деньга на "школу", иноки получали "корм" из Посольского приказа. В числе приехавших в Россию ученых были такие известные, как Епифаний Славинецкий и Арсений Сатановский. Эти ученые должны были заниматься переводами, обучать желающих славянской, греческой и латинской грамматикам, риторике, философии и другим наукам. Ртищев сам приезжал в монастырь и "в нощех же, презирая сладостный сон, се мужи мудрыми и божественного писания изящными, в любезном ему беседовании иногда целые нощи бодростне препровождая". Деятельность ученой братии вызвала неодобрение духовенства и простого народа - "в Греческой грамоте еретичество есть", "кто по Латыни научится, тот с правого пути своротиться", рифмовали некоторые. На свой счет Ртищев отправлял молодых людей для продолжения образования в Киев, и о них говаривали: "поехали они доучиваться у старцев киевлян по-латыни, и как выучатся и будут назад, то от них будут великие хлопоты; надобно воротить их назад".
Возможно, что именно тогда Андреевский монастырь, где, по преданию, жил отшельником Ртищев, восстанавливается его стараниями. Он принимает на себя содержание монастыря и строит Преображенскую церковь в нем. В 1675 г. возводится живописная надвратная церковь во имя св. мученика Андрея Стратилата на месте деревянной, упоминавшейся в 1627 г. Особенность этого здания - щедрое использование многоцветных изразцов "павлинье око", целым поясом украшающих здание церкви.
В центре возвышается барочная колокольня с церковью Михаила Архангела, возведенная в 1748 г. на пожертвования графа С. Б. Шереметева. По сторонам первого яруса этой церкви - с юта, севера и запада - стояли три портика тосканского ордера, которые постепенно, в результате многочисленных перестроек, перестраивались. Последним был утрачен южный портик, переделанный в 1865 г. в придельный храм во имя Иоанна Богослова купцом Михаилом Сеткиным, а также церковь Воскресения Христова, которая строилась в 1689-1703 гг., возможно, на месте Спасопреображенской. Эта церковь стала приходской после того, как Андреевский монастырь прекратил свое существование - его закрыли по екатерининскому указу 1764 г., (но еще по приказу Петра 1 его строения частично использовались для содержания "зазорных" - незаконнорожденных детей и подкидышей). С того времени строения бывшего монастыря использовались под разные потребности и, в частности, для помещения там "ленивцев" женского пола, "определив им прядильную работу". По словам английского путешественника Уильяма Кокса, приехавшего в Россию в 1778 г. для знакомства с исправительными учреждениями, в Андреевском монастыре находились "распутные женщины", которые живут там в продолжение двух и трех недель, занимаясь тем, что они "вьют веревки для адмиралтейства". Тогда же, по его словам, в монастыре, находился "приют для солдатских вдов", на который "императрица дает на каждую женщину по четыре копейки в день; в приюте девяносто вдов".
В 1803 г. купеческое и мещанское общества просили отдать им монастырские строения для устройства богадельни, так как "положение места, чистый и свободный воздух и близость церкви, куда призираемые без труда и изнеможения могут почасту приходить для славословия творца вселенной, все сие будет для них великою заменою терпимых ими недостатков и болезней". Последовало соизволение Александра 1, и через три года в бывшем монастыре открылась богадельня Московского купеческого общества. Для нее с восточной стороны был выстроен жилой корпус по обе стороны надвратной церкви св. Андрея Стратилата. В течение многих лет отстраивались здания богадельни (в середине XIX в. ее корпуса строил архитектор П. С. Кампиони), и только к 1878г. прямоугольник зданий был замкнут. В последнее время во всех этих зданиях находился Институт метрологической службы, вход внутрь был закрыт, но теперь в церквах возобновились службы, и сюда переведена Синодальная библиотека.
Над монастырскими храмами угрожающе нависает высокое строение Президиума Академии наук, само огромное, да еще поставленное на холме над рекой и потому, к сожалению, видное издалека. Странные, как будто позолоченные сооружения на верху этого здания никак не украшают это произведение советской архитектуры (архитектор Ю. Платонов и др.). Вокруг удивительно нерационально использованное пространство, теперь заросшее травой, постепенно разрушается, так как не используется никак... Все укрупненное, несоразмерное с человеком, враждебное ему, попавший сюда чувствует себя непрошеным пришельцем...
* * *
Левая часть Большой Калужской улицы начинается заурядными зданиями, выстроенными из сборных железобетонных деталей - в доме N 1 находится один из двух корпусов гостиницы Академии наук (второй - на углу с Донской улицей), далее - длинный и скучный жилой дом с магазином "Весна" на первом этаже, а за ним самое высокое здание на Большой Калужской улице, застройка которой характеризовалась, несмотря на разностильность и разнородность, примерно одной и той же высотой. В 1967 г. выстроили новомодное 17-этажное сооружение (архитекторы Я. Белопольский, Б. Козлов, Ю. Тихонов) для Комитета стандартов, резко выделяющееся своим жестким прямоугольным силуэтом; но авторы, стремясь избежать, насколько это было возможно, сухости и резкости фасада, разделили здание на несколько объемов, сдвинутых относительно друг друга, и развернули его относительно линии улицы.
Фронт застройки до небольшой площади (она до большевистского переворота называлась Ризположенской), образовавшейся на пересечении двух улиц - Большой Калужской улицы и Ризположенской (в 1924 - 1973 гг. Выставочный переулок, с 1973 г. улица академика И. Г. Петровского,), образуют два крупных жилых дома (N 11 и 13), авторство которых принадлежит двум самым известным архитекторам советского периода - И. В. Жолтовскому и А. В. Щусеву. Но если первое здание, как правило, приводится в монографиях о Жолтовском, то второе было как бы проходным в творчестве Щусева.
Дом N 11 начали еще перед войной - в 1940 г., а закончили в 1949 г.: он производит хорошее впечатление своим спокойным пропорциональным фасадом, который несколько портят неожиданные приставные объемы справа и слева; в доме самой значительной деталью является крупный, далеко вынесенный карниз, ради которого пошли на дорогие конструктивные усложнения. Жолтовский, как кажется, не был озабочен экономическими показателями: чуть ли не все его постройки неоправданно усложнены. На этом доме - мемориальная доска, сообщающая, что здесь с 1954 по 1964 г. жил экономист Е. С. Варга. Щусевский дом N 13, выстроенный в 1938 - 1939 гг., добротный и солидный, предназначался для сотрудников Академии наук СССР, но кроме многих академиков, в нем жили маршал авиации С. А. Худяков и сам Щусев.
По другую сторону площади неинтересное внешне здание (N 15), где находятся несколько издательств, выстроено для двух ремесленных училищ на средства, пожертвованные щедрым благотворителем П. Г. Шелапутиным. В мужском училище обучали шить, тачать сапоги и другую обувь, а также "чемоданному" ремеслу, а в женском готовили высококвалифицированных портних. За обучение приходилось платить - вносили за год целых 5 рублей, но зато еда была бесплатной.