Поэт посвятил Екатерине Ушаковой несколько стихотворений. Вот одно из них, написанное перед отъездом в Петербург, веселое и игривое, но с неожиданно серьезным концом:
В отдалении от вас
С вами буду неразлучен.
Томных уст и томных глаз
Буду памятью размучен;
Изнывая в тишине,
Не хочу я быть утешен,
Вы ж вздохнете ль обо мне,
Если буду я повешен?
Оно было написано в мае 1827 г., менее чем через год после того, как повесили пятерых декабристов...
Все думали, что поэт нашел, наконец, ту, которой суждено быть ему спутницей в жизни, но их отношения не переросли в настоящее чувство и остались чисто дружескими. Через несколько лет, уже после гибели Пушкина, Екатерина Ушакова вышла замуж, и ревнивый муж заставил ее уничтожить все написанное рукою поэта.
Напротив особняка Ушаковых участок (N 11 - 15), принадлежавший купцу Ивану Ивановичу Вавилову. По улице стояли три небольших деревянных дома, в которых жили члены большой семьи: в среднем, самом поместительном (N 13) - глава семьи и его жена Александра Михайловна с дочерью Лидией и сыном Сергеем, в доме N15 - другая дочь, Татьяна со своими дочерью и сыном, а в крайнем угловом - N II - старший сын Николай с семьей, продолжавший жить в нем некоторое время после большевистского переворота. Все дети купца Вавилова пошли в науку, но сыновья его приобрели всемирную известность: старший стал ботаником, а младший физиком. Судьба их поразительна, поистине трагична: старшего убили сталинские недочеловеки, а младшего назначили Президентом сталинской же академии наук...
Сергей Иванович Вавилов вспоминал, что в их усадьбе был большой сад "с великолепными яблонями и барбарисом", а дом был "...старый, дворянский, столетней давности, с колоннами внутри, с расписными стенами, с большим бальным залом, с дверями красного дерева". По архивным данным, дом существовал в начале XIX столетия в усадьбе бригадира Н. А. Сумарокова; одно время ею владела жена губернского прокурора С. П. Жихарева, знакомого Пушкина и автора известного дневника, источника многих сведений о жизни Москвы начала XIX в. В начале 1930-х гг. все эти дома сломали, чтобы на их месте построить стоящее и сейчас здание телефонной станции.
Далее по улице - образчик стандартной современной архитектуры, как эпидемическое заболевание, распространившееся по всему миру: "спичечный коробок" на торце и тот же коробок плашмя. Это поликлиника Министерства здравоохранения (N 27, И. Ядров, А. Саукке, И. Шульга и другие). Почти у конца Средней Пресни влево отходит Большой Трехгорный переулок, в котором стоят два добольшом участке площадью более 7000 квадратных саженей к 1807 г. был построен каменный особняк, возможно, сохранившийся в основе современного здания N На, стоящего на краю обрывистого откоса. Эти места до сих пор сохранили ощущение почти загородного места, особенно это чувствуется летом, когда все вокруг покрыто разросшимися кустарником и деревьями.
В 1820-х гг. этот участок разделился между Резановым и Прохоровыми - на документе о разделе сохранилась собственноручная расписка: "означинай обмер утверждаю московская купьчиха Екатирина Никифарава дочь Прохарова". В 1856 г. Прохоровы продали этот участок, так как он оказался довольно далеко от фабричных строений, переведенных ближе к Камер-коллежскому валу. Перед октябрьским переворотом 1917 г. участок принадлежал некоей первогильдейской купчихе Беляевой, сдававшей постройки то под обувную, то под конвертную, то под коробочную фабрики.
На правой стороне Малого Предтеченского переулка, напротив церкви Рождества Иоанна Предтечи - деревянный домик священника, стоящий на углу Большого Предтеченского переулка, который в начале XIX в. назывался Малой Пресненской улицей, а в 1922 г. был переименован в Большевистскую улицу, так как в доме N 4 находился военно-революционный комитет Пресненского района во время переворота, предпринятого большевиками в октябре 1917 г. В нем открыли выставку, превратившуюся в историко-революционный музей "Красная Пресня", для которого в 1975 г. выстроили новое здание.
В этом же переулке, несколько далее, находится живописное, краснокирпичное, с белокаменной отделкой здание (N 7) с высокими окнами - училище им. Ф. А. Копейкина-Серебрякова, выстроенное в 1904 г. по проекту архитектора Н. Н. Благовещенского. На здании - мемориальная доска, посвященная событиям революции 1905 г.
Почти напротив училища стоит двухэтажный дом приюта для бедных, автор которого архитектор В. М. Борин выстроил его вместе с домовой церковью в 1902 г.
Между этим переулком и соседним - Нововаганьковским - находится комплекс зданий Гидрометеоцентра, родословная которого идет от обсерватории Московского университета, впервые ставшего "осваивать" Пресню в начале XIX в., когда ему подарили большой и почти пустой участок на берегу Москвы-реки.
О необходимости астрономической обсерватории в университете начали говорить в 1803 г. Сначала предполагалось построить ее в ботаническом саду на Первой Мещанской, но для обсерватории необходимо было возвышенное место. Благодаря богатому греку Зое Павловичу Зосиме такое место университет получил: меценат в 1827 г. подарил ему "дачу, находящуюся в Пресненской части на Трех Горах... на устройство на оном месте Обсерватории, или на что другое полезное с Высочайшего утверждения Его Императорского Величества", - говорилось в дарственной 3. П. Зосимы.
Место действительно было вполне удобным для астрономических наблюдений и измерений: на высоком холме, где горизонт не загорожен строениями, достаточно далеко от больших проезжих улиц, где не было сотрясения от езды тяжелых экипажей.
В 1830 г. началось строительство - возвели деревянный дом для астронома-наблюдателя и хозяйственные строения по линии Нововаганьковского переулка (N 5), а главное здание обсерватории, поставленное в глубине участка, было закончено осенью 1831 г. Автором строений был архитектор Д. Г. Григорьев, а все хлопоты по определению места постройки, наблюдению и приобретению инструментов лежали на профессоре университета Д. М. Перевощикове.
Многие известнейшие ученые работали в этой, одной из старейших русских обсерваторий, и многие астрономы получили здесь первые навыки работы с астрономическими инструментами. Кстати, с одним из них связана курьезная история, рассказываемая не шутя еще недавно партийными пропагандистами. В обсерватории университета работал профессор П. К. Штернберг, активно поддерживавший большевиков и ставший после их победы московским военным комиссаром. Так вот, профессор еще до большевистского переворота, пользуясь своим положением, получил право на топографические съемки, составил на их основе карту города, обозначил на ней важные объекты и прятал ее в течение многих лет в... астрономической трубе. Этой-то картой в ноябре 1917 г. и воспользовался Московский военно-революционный комитет. Все это звучало бы очень убедительно, если не знать, что точные карты города продавались тогда на каждом углу, и на всех этих картах были обозначены важные объекты.
Стараниями университетских астрономов здание обсерватории находится сейчас на государственной охране и как памятник архитектуры и как памятник истории.
В Нововаганьковском переулке, на углу его со Средним Трехгорным (N 20/6), уже в угрожающем состоянии накануне развала стоит "памятник архитектуры", редкий образец нероскошного жилого деревянного дома, выстроенного для секунд-майора А. А. Верещагина еще в допожарное время. Когда-то по переднему фасу дома проходила нарядная анфилада парадных комнат - кабинет, гостиная с угловыми печами, бальный зал.
Нововаганьковский переулок, на который выходят постройки обсерватории, называется по местности Новое Ваганьково - сюда перевели из Старого Ваганькова (напротив Кремля, у пересечения Моховой и Знаменки) государев "псарный" двор, а с ним и дворцовых служителей. Переулок назывался также Никольским, по церкви св. Николая чудотворца, огромное здание которой стоит меж трех переулков - Средним, Малым Трехгорными и Нововаганьковским. С церкви сняли главы, в стенах прорубили проемы, разобрали верхние ярусы колокольни - и все это для того, чтобы в 1928 - 1929 гг. переоборудовать церковь под клуб - на здании еще недавно была видна надпись: "Дом культуры имени Павлика Морозова". Теперь церковь отдана верующим, и началось ее медленное восстановление, требующее больших трудов и средств, настолько обезобразили ее бывшие хозяева.