Новый университет приобрел большую популярность. Известный историк, профессор А. А. Кизеветгер писал о нем, будучи в эмиграции: "Московский городской народный университет, просуществовавший в Москве более десяти лет и насильственно умерщвленный в самом расцвете своей живой и плодотворной работы, представлял собою удивительное явление в истории русской культурной общественности..."
В первые годы университет ютился в разных зданиях - в Политехническом музее, реальном училище Мазинга, в бывшем голицынском доме на Волхонке, в Александровском коммерческом училище и в других помещениях, пока, наконец, на Миусской площади не поднялся его собственный дом.
Сделалось это возможным, в частности, благодаря исключительно щедрому дару - 225 тысячам рублей, - поступившему в 1910 г. с условием, что он идет на строительство университетского здания, обязательно с химической лабораторией при нем, и с тем, чтобы постройка началась весной 1911 г. Дар этот передало Думе "неизвестное лицо", но многие знали, что им была жена Шанявского Лидия Алексеевна, предпочитавшая не афишировать своих благодеяний. Земляные работы на участке, отведенном Думой, где раньше находился склад для камня, действительно начались весной 1911 г., в июне того же года московский градоначальник утвердил проектные чертежи, а 24 июля состоялась закладка здания. Авторами проекта были профессор А. А. Эйхенвальд - он составлял планы здания, проектировал аудитории, научные лаборатории, учебные кабинеты, и архитектор И. А. Иванов-Шиц - фасад, вестибюль, главную лестницу и фойе.
В октябре 1912 г. занятия начались уже в новом здании. Центральным ядром университета было академическое отделение, на котором слушатели получали основные знания по избранной специальности, а также особые курсы, отвечавшие запросам дня. Кроме того, существовал так называемый "маленький Шанявский", как прозвали подготовительное отделение университета.
Московский университет Шанявского был известен всей стране. Преподавать в нем считали за честь виднейшие ученые, а на студенческих вечерах в его аудиториях выступали известнейшие артисты. "Шанявцы" - так называли себя студенты и выпускники университета - устроили при нем библиотеку, столовую, бюро трудоустройства, общество взаимопомощи, театральное бюро.
Университет Шанявского, имевший такие благородные просветительские традиции, работал, жил полной жизнью и приносил пользу России, но большевики его закрыли. В его здании поселился новый хозяин - Коммунистический университет имени Свердлова. Этому пропагандистскому центру руководители большевиков придавали большое значение: многие из них преподавали в нем, а некоторые, в том числе Сталин, Бухарин, Троцкий, выступали перед слушателями. В 1932 г. университет стал называться сельскохозяйственным, потом школой пропагандистов, а с 1939 г. тут поселилась ВПШ, то есть высшая партийная школа, прямой наследник так называемых "ленинских школ" и "коммунистических университетов", подготавливавший партработников для всего мира.
Естественно, что со временем этим пропагандистским учреждениям здесь стало тесно: участок радом, слева от основного здания, заняли новые просторные помещения, выстроенные в 1934 г., а после войны по 3-й Тверской-Ямской (переименованную сначала в улицу Готвальда, а потом в улицу Чаянова) построили помпезное здание по проекту К. С. Алабяна и В. Я. Брыкина.
Пустовавший участок (Миусская пл., N 4) через улицу от здания университета Шанявского Городская дума отдала так называемому "Обществу Научного института в память 19 февраля 1861 г." для постройки на нем физического института (1914 г., архитектор А. Н. Соколов). После коммунистического переворота здесь находился Институт биологической физики, возглавлявшийся академиком П. П. Лазаревым. Сюда привезли В. И. Ленина после покушения на него в августе 1918 г., чтобы сделать рентгеновский снимок. Это здание - свидетель трагических событий в жизни знаменитого ученого: Лазарев жил в помещении института и там его арестовали чекисты, а жена его покончила жизнь самоубийством - повесилась... После ареста Лазарева институт расформировали и сюда вселился некий авантюрист от физики, организовавший "институт спецзаданий". При переводе Академии наук из Ленинграда в Москву здание передали основанному С. И. Вавиловым физическому институту. Оно было надстроено И. В. Жолтовским в 1946 г. Теперь здание занято Институтом прикладной математики имени М. В. Келдыша.
Интересно отметить, что не только физический институт на Миусской площади был связан с памятью о реформе 1861 г. В честь этой реформы была названа улица, прилегающая к Миусской площади - улица имени 19 февраля 1861 г., имя которой в советское время просто исчезло - улицу включили в саму площадь.
Одно из самых знаменательных событий в русской истории - отмена крепостного права. Необходимость этого шага сознавали все, начиная с самых верхов и кончая низами, но приступить к нему вплотную смогли лишь с началом царствования императора Александра II. Крепостное право стояло непреодолимой преградой на пути развития страны, выхода ее из серьезного экономического, политического и нравственного кризиса. Как писал известный тогда публицист К. Д. Кавелин, крепостничество - это "неиссякаемый источник насилий, безнравственности, невежества, праздности, тунеядства и всех проистекающих отсюда пороков и даже преступлений".
Отмена крепостного права положила начало целой серии реформ и глубоких преобразований полуфеодальной страны. Все подверглось переменам: центральное и местное управление, финансы, военное дело, система народного просвещения, деятельность печати, суд... Вся страна была буквально перевернута, и результаты были впечатляющие: Россия на полной скорости стала выходить вперед, в ряды наиболее передовых стран, и в начале XX в. она далеко опережала по темпам роста и Соединенные Штаты, и Германию, и Францию - самые развитые страны Запада.
Началось же все с манифеста об отмене крепостного права, подписанного императором Александром II 19 февраля 1861 г. Почти сразу после его обнародования возникла мысль о сооружении храма в память этого выдающегося события. Она высказывалась в разных кругах: об этом говорили и известный историк М. П. Погодин и безвестные оброчные крестьяне. Уже 5 июня 1861 г. создали комитет по сбору пожертвований и стали собирать по всей России деньги на строительство, но только к концу 90-х гг. выяснилась реальная возможность сооружения храма. Проект поручили академику архитектуры А. Н. Померанцеву: это был огромный, высотой 32 сажени (почти 70 м), бесстолпный храм, увенчанный двадцатью одной главой. Внутри по всему храму должна была проходить надпись, объясняющая причину его возведения. Освятить его предполагали во имя св. князя Александра Невского, небесного покровителя императора-освободителя.
Город предоставил место для строительства на Миусской площади, которое долгое время было пустым - прямо напротив переулка Александра Невского. Закладка храма, на которой присутствовала великая княгиня Елизавета Федоровна, происходила 22 сентября 1913 г. Митрополит Московский Макарий подчеркнул в своей речи, что закладывается не обычная церковь, а как повелось издавна на святой Руси, храм-памятник, повествующий о важном событии в жизни государства.
Ко времени закладки был уже выведен первый этаж, и вскоре, несмотря на трудности военного времени, строительство храма вчерне было почти закончено: возвели стены и главы и 16 ноября 1915 г. успели даже освятить небольшую церковь во имя св. Тихона Задонского в подвальном помещении, но внутренняя отделка еще только предстояла.
Конечно, после большевистского переворота о продолжении строительства нечего было и думать. Вскоре недостроенный храм стали приспосабливать для разных нужд: то устроили склад, то дом пионеров, то хотели сделать фабрику-кухню, радио-дворец или некий "Дом химии" имени Менделеева. В газетах время от времени появлялись заметки под заглавием "Как использовать Миусский собор?" Вот одна из них: "Недостроенное здание колоссального храма во имя Александра Невского на Миусской площади, с порыжевшими от времени куполами, с черными, длинными щелями незастекленных окон, давно уже поставило вопрос о способах использования здания собора. Еще в 1925 г. возник проект для использования его под первый московский крематорий, но его пришлось отклонить в виду нерентабельности. Стены собора сложены весьма прочно на цементном растворе, и разборка их не дала бы большого количества годного кирпича". Так и простояло грандиозное здание храма до послевоенных лет, когда остов его разобрали. Теперь же ничто тут не напоминает о нем.