Стоило дверце кареты закрыться за ними, защитная маска Эдвины спала. Во время поездки она весело и оживленно вспоминала, что говорили некоторые из тех, с кем они сегодня встречались, объясняя важность тех или иных замечаний и знакомств. Все ее комментарии оказались весьма поучительными; ему показалось, что обстановка, царившая сейчас в карете, ему прекрасно знакома. Пока карета, трясясь, ехала по булыжной мостовой, он осознал, что рассказы Эдвины напоминали его собственные отчеты после завершения очередного тайного задания.
Чем дольше он размышлял обо всем этом, тем более удачным казалось ему его сравнение.
Свои рассуждения Эдвина завершила следующим замечанием:
– Кажется, мама была права. – В полутьме кареты их взгляды встретились. – Она нисколько не сомневалась в том, что относительно нашей свадьбы мнение света будет ориентироваться на меня – на то, как будем себя вести мы с мамой, Милли, Касси и их мужья. По ее мнению, мне только и нужно все время находиться рядом с тобой и всем своим видом показывать, насколько я рада быть твоей женой, и все будет в порядке. – Она счастливо вздохнула и придвинулась к нему поближе. – Мама, как обычно, оказалась права.
У него в голове возникли сразу несколько вопросов, но он сначала задал тот, который касался его в наибольшей степени:
– Ты и правда рада быть моей женой?
Эдвина широко улыбнулась ему. Несмотря на царившую в карете полутьму, он увидел направленный на него взгляд.
– Ты же знаешь, что да! – Она коснулась его руки и слегка ее сжала. – Я не могла бы быть счастливее.
Ее слова прозвучали очень искренне; при этом он испытал такую радость, что не смог сдержать счастливой улыбки.
Карета повернула, и ее прижало к нему.
Когда Деклан склонил к ней голову, она подняла глаза.
Их взгляды встретились и больше не отрывались друг от друга.
Кончиком пальца он нежно провел по ее пухлой нижней губе.
Она запрокинула голову, прикрыла глаза, и он склонился ниже…
Карета замедлила ход и остановилась.
Эдвина широко раскрыла глаза. Посмотрела на него в упор – их разделяло совсем небольшое расстояние. Потом губы, которые Деклан продолжал поглаживать подушечками пальцев, изогнулись в улыбке.
Он услышал, как лакей спрыгнул с задка кареты, и, глубоко вздохнув, выпрямился.
– По-моему, миледи, мы прибыли домой.
– В самом деле!
Даже в темноте Деклан видел, что ее глаза горят желанием. Когда лакей открыл дверцу кареты, Эдвина негромко сказала:
– Милый муженек, пойдем поскорее в дом!
Обоих охватило возбуждение. Бросив на мужа еще один пылкий взгляд, Эдвина повернулась к дверце. Выйдя из кареты, он помог ей сойти и, не выпуская ее руки, повел к парадному входу.
Дверь открылась перед ними прежде, чем они успели подняться. Хамфри, их новый дворецкий, с поклоном впустил их в дом.
– Сэр, миледи… Добро пожаловать домой.
– Спасибо, Хамфри. – Рука Эдвины выскользнула из пальцев Деклана, и молодая женщина устремилась вверх по парадной лестнице.
Он бесшумно шел за ней следом.
Хамфри закрыл дверь.
– Вам что-нибудь еще понадобится, сэр? А вам, миледи?
– Вряд ли. – Деклан не сводил взгляда с женственных изгибов, подчеркнутых голубым атласным платьем. – Можете запирать дом на ночь. Мы с ее светлостью пойдем спать.
Не останавливаясь, Эдвина бросила через плечо:
– Да, будьте добры, передайте Уилмот, что сегодня мне ее помощь не понадобится.
Уилмот была ее горничной. Деклан улыбнулся.
Эдвина подошла к двери их общей спальни, открыла ее и проскользнула внутрь. Он не отставал от нее, остановившись только для того, чтобы закрыть за собой дверь, а затем, снова устремив взгляд на предмет своего вожделения, шагнул к ней.
Не дойдя до широкой кровати с синим балдахином на четырех столбиках, Эдвина неожиданно повернулась. Сделав по одному шагу навстречу друг другу, они встретились.
Головой Эдвина едва доставала мужу до плеча; встав на цыпочки, она обняла его за шею, а он обхватил ее за талию и крепче прижал к себе. Их губы встретились и слились в поцелуе.
Поцелуй становился все глубже, проникновеннее. Она соблазнительно разомкнула губы, и его язык тут же отправился исследовать ее рот. Завоевывать и распоряжаться.
Хотя Эдвина выходила замуж девственницей, в первую брачную ночь ее никак нельзя было назвать зажатой и испуганной. Она с радостью погрузилась в водоворот новых ощущений, и ее огромное, всеобъемлющее желание ошеломило Деклана. Его завораживало ее откровенное стремление научиться у него всему, что касается страсти. Ее неутомимая жажда приключений в этой области продолжала его пленять. И совершенно порабощала.