Адольф умер в 1925 году, его дело продолжил сын, не питавший к книгам столь сильного интереса, но магазин приносил ощутимый доход и поддерживать семью это очень помогало. Он управлял грамотно, хотя без увлеченности, стремился как можно раньше переложить этот груз на плечи сына. Молодой Сутер, хоть не видавший воочию своего дедушку, книги очень любил и в книготорговле дела его пошли успешно. Правда, не в пример дедушке, он увлекался не наукой, а художественной литературой, поэтому на полках было полно всяких романов, стихов. Магазин расширялся в семидесятые, прошло десять лет — и вновь возникла проблема площадей. Книги о сексе, о диете лежали поверх научных и медицинских трудов. Казалось, пройдет немного времени, и медицину изгонят совсем.
Внук Сутер был воспитан в духе традиций, он ни за что не решался расстаться с тем, на чем основывался когда-то магазин. Хотя бухгалтер доказывал, что при том, как сильно выросла арендная плата, в условиях, когда книжные магазины справа и слева мрут как мухи, вкладывать крупный капитал в такое время — риск необоснованный, молодой Сутер расширился. На этот раз вниз, в подвал старинного каменного здания. Сразу стало просторно огромным научным томам с их пространными рассуждениями о чем угодно. А наверху освободилась комната для бестселлеров, от их продажи зависела теперь жизнь магазина. Сутера, казалось, не волновало, что некоторых клиентов отпугнуло хранилище внизу, как и то, что этот огромный кладезь информации требовал определенного ухода. Интуиция подсказывала ему, что он прав, ради сохранения традиций он готов был пойти на большее, чем просто риск.
Будь Терри Коннор идеалистом, многих проблем для него не существовало бы. Время его ушло, так, по крайней мере, он считал. Он нанялся на эту работу, потому что нуждался в работе. Кое-что он знал о науке и к книгам относился по-своему хорошо. Сначала работал в комнате наверху, где за ним присматривал вечерний управляющий, Пинкетт. Прошел месяц и его перевели в подвал, там через два месяца он стал старшим продавцом. Будучи мелким придирой и занудой, Пинкетт предпочитал держать мужчин и женщин порознь. С последними он работал сам наверху, а мужчин отсылал всегда вниз. Терри ничего не имел против, хоть и терпеть не мог помещения без окон и флуоресцентный свет: внутренний голос говорил ему, что подвал — самое для него место. Скрыт от всех, никто не мешает. Со временем он привык здесь, хотя работа с медицинскими книгами была не из легких. Он листал что-нибудь, а душу терзали противоречия, от ощущения некоего "неразвязанного узла" жизнь казалась безнадежно хрупкой.
Сейчас, правда, стало намного лучше, потому что рядом Фрэнки. С появлением ее у него появилась цель в жизни, чувство радости, схожее с тем, когда он учился в медицинском институте. Три года прошло с тех пор, как его выгнали.
Терри посмотрел на часы на стене. Спокойный вечер в середине недели, последний день марта. За исключением бородатого человека в пальто, в хранилище никого нет. Терри незаметно рассматривал человека, пытаясь разобраться, кто он такой. Лет под пятьдесят, довольно упитанный, замысловатая трость и кожаные перчатки. Бизнесмен? А может, профессор-вдовец из местного университета. Листает книжку о каннибализме — примитивная, правда, современная. Антрополог? Или повар.?..
Человек захлопнул книжку и открыл другую, плавным движением утопив первую в складках одежды. Он продолжал читать как ни в чем не бывало. Мастерская работа, Терри чуть не проглядел. Сердце гулко заухало — к разборке. Он было шагнул от прилавка, но передумал и остановился. Время к закрытию, и сейчас заниматься неприятной историей не хотелось. Если отсюда пролаять ему, получится некрасиво. Обвинение-опровержение-осмотр… Возможно, сразу признается, или наврет нечто душещипательное. И то и другое — неприятно. И Терри решил дать человеку возможность уйти из магазина. Он наверняка попадется на электронный сенсор, встроенный в двери главного входа. Разбираться станет кто-то другой. А если этот человек сумеет размагнитить книгу — ну что ж, он свободен.