— Обычно меня не приглашают играть с Вейлом, — шепнул Артур на ухо Хьюго. — Даже в клубе «Уайтс».
Оно и к лучшему, потому что ставка была сотня гиней. Сквайр Доусон стал бы банкротом за одну ночь.
Игра кончилась, Денби нацарапал что-то на очередной полоске бумаги.
— Проклятие, Вейл. Вам везет.
— Ему всегда везет, — сказал Отфорд и поднялся, почесывая свой небритый подбородок. — Я ощипан. Ни перышка не осталось, чтобы летать. Пожалуй, зайду к миссис Биксби. Может, кто-то из её девочек сумеет возбудить старую развалину. — Он похотливо подмигнул. — Идемте, Петтигру?
Тот допил бренди и потянулся.
— Уже утро?
— Нет, — ответил Хьюго. — Вечер только начинается.
— Боже милосердный, — сказал Петтигру. — Мы просидели за столом, двадцать четыре часа краду. Это рекорд, а?
— Нет, — возразил Вейл. — Я играл в фараон сорок восемь часов, не вставая — это было пять лет назад.
— И выиграли? — спросил Артур, вытаращив глаза. Вейл бросил взгляд на Артура.
— Кажется, выиграл. Лонгфилд загоготал.
— Разорил полного надежд, виконта, если не ошибаюсь, — сказал он и добавил: — Тот покончил с собой на другой день. — Он бросил робкий взгляд в сторону Вейла.
— И поделом этому дураку, — сказал Вейл ледяным тоном.
Наступило молчание. Вейл сгреб свой выигрыш, кое-как сложил расписки Денби.
— Так пойдем к миссис Биксби или нет? — спросил Отфорд.
— Разумеется, пойдем, — ответил Петтигру и взял друга под руку. — Всем доброй ночи.
Вейл махнул бледной вялой рукой в их удаляющиеся спины и снова стал раздавать карты, включив в игру Хьюго и Артура.
— Шиллинг очко? — спросила он.
Хьюго ушам своим не поверил, Настолько вдруг уменьшились ставки.
— Послушайте, Вейл, — запротестовал Денби. — Вы не должны…
Вейл поднял бровь, и Денби умолк.
Хьюго внимательно посмотрел на герцога. Ради кого понизили ставки? Ради него или ради Артура? Как бы то ни было, Вейл почему-то вызывал уважение. С первого взгляда этот человек не понравился ему, но он разбирался в людях и увидел в герцоге нечто большее, скрытое под поверхностью. Бросив быстрый взгляд на свои карты, он увидел, что выигрыш ему не светит. Одна игра, и он уйдет.
— Артур сказал, что вы были ранены, — обратился Вейл к Хьюго.
Хьюго вздохнул. Он жив, тогда как мог бы уже лежать в могиле. По крайней мере, так он думал еще два месяца назад.
— Царапина.
Денби посмотрел на свои карты и театрально застонал. Вейл презрительно скривился:
— Получили для разнообразия хорошую карту?
Хьюго с трудом сдержал смех. Вейл, несмотря на рассеянный вид, не был пьян в отличие от остальных. Что же делает такой человек, как он, здесь, в обществе кучки бездельников?
Хьюго выложил бубнового валета.
— Как вы назвали этот клуб? «Пропавшая графиня»? Сандерсон указал на Денби:
— Он потерял жену.
— Я не потерял ее, трепло вы этакое. Она сбежала.
— Дала деру, — услужливо подсказал Лонгфилд.
— Полагаю, вы ее не видели, а, Уонстед? — спросил Сандерсон с язвительной улыбкой.
— Не нужно было оставлять ее без присмотра, — пробормотал Лонгфилд. — Я бы не оставил.
— Я не оставлял ее без присмотра, — сказал Денби. — Эта сука сбежала ночью.
— Я же сказал. Он потерял ее, — сказал Сандерсон. Господи. Хьюго уставился на этого красивого молодого человека:
— Зачем же вы хотите ее вернуть, если она сбежала от вас?
Вейл бросил на Хьюго быстрый взгляд.
— Здесь-то и зарыта собака, друг мой.
— Ее идиот-папаша перестал выдавать мне ее карманные деньги. Не хочет выдать ни пенни, пока не узнает, куда она подевалась. Подозревает, что я ее прикончил. Моя пропавшая графиня. Толстая бесплодная корова. Деньги — единственное, что она принесла в наш брак.
В груди Хьюго шевельнулась жалость к оклеветанной графине.
— Вот она, — сказал Денби. — Я решил, что в клубе должен висеть ее портрет.
Хьюго повернулся и посмотрел на портрет.
Ему показалось, что время прекратило свой бег. На портрете была изображена молодая аристократка в бледно-синем платье с низким вырезом, открывавшим великолепную грудь.
Люсинда.
«Пропавшая графиня. Толстая бесплодная корова», — стучало у него в голове. Черт побери. Этот хнычущий жалкий идиот — ее муж. Ублюдок, издевавшийся над ней.
Хьюго казалось, будто на грудь ему упал кусок льда весом в четырнадцать фунтов, вышиб дух из тела, и пробрал холодом до костей.
Вейл внимательно смотрел на него. Он переводил взгляд с портрета на Хьюго. Господи. Если герцог заподозрит… Хьюго охватила жажда крови. Он сжал кулаки. Он убил бы всех находившихся в комнате. Но, охваченный яростью и горечью он все-таки сумел сохранить спокойствие, лицо его оставалось непроницаемым. Нужно поскорее убраться отсюда, прежде чем острый, как рапира, ум Вейла проникнет сквозь дымовую завесу равнодушия Хьюго. Если уже не проник.
Шум крови в висках заглушил голос Артура, который тоже смотрел на портрет.
— Хьюго, а ведь это… Хьюго с силой опустил ногу.
— Так мы играем или нет?
— Черт побери, Уонстед, — сказал Артур. — Будьте осторожнее, когда ставите ваше копыто. — Он снова посмотрел на портрет.
Денби перегнулся через стол и схватил Артура за руку, виновыплеснулось из его бокала на зеленое сукно сверкающими, как кровь, каплями.
— Вот черт! Вы ее видели.
Все находившиеся в этом отвратительном, месте, повернулись к Артуру. Он сделал глубокий вдох.
«Заткнись!» — приказал ему Хьюго взглядом.
Должно быть, Артур понял, потому что покачал головой:
— Нет. Сначала мне показалось, что она на кого-то похожа, но я ошибся. Я никогда ее не встречал.
Саидерсон хихикнул и тут же закрыл рот. — С тех пор как она ушла, в нашем распоряжении остался; только запах ее духов.
В распоряжении Хьюго было нечто гораздо большее. Денби опустился на стул.
— Будь вы неладны, Сандерсон. С чего это мне волноваться? Вейл сказал, что найдет ее. И найдет. Не так ли, Вейл?
Подонок, не смог найти даже собственную жену. Хьюго сжал в руке карты, чтобы не свернуть шею Денби.
Вейл посмотрел на своего друга:
— Можете быть уверены, Денби, ваша жена, в конце концов, окажется там, где ей место, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.
Какую игру ведет Вейл в этой партии? Внезапно графин с бренди, который стоял у локтя герцога, показался Хьюго необыкновенно привлекательным. Он уже ничего не видел, кроме этого графина. Он ощутил на языке терпкий вкус. Захотелось напиться до отупения.
Нет. Не здесь. Не сейчас. Боль билась у него в голове в такт ударам сердца. Нужно выбраться отсюда. Ему нужен воздух, ему нужно подумать.
— Так мы играем или нет?
Вейл побарабанил по столу длинными белыми пальцами, глядя на Хьюго так, будто мог увидеть, что делается у него в голове, и прочесть его мысли.
— Согласен с вами, Уонстед. Если Денби хочет сидеть и лить слезы в свой бокал, это его дело. Я найду способ лучше провести вечер.
Хьюго, не глядя, швырнул на кон несколько гиней:
— Я воодушевлю вас.
— Мы с вами люди одного склада, — сказал Вейл. — Либо рискуем, все потерять, либо все берем. — И он выложил на стол целую гору золота. — Я участвую.
Интересно, что он имеет в виду? Денби нацарапал свое имя на расписке. Сандерсон и Лонгфилд положили свои карты лицом вниз.
Артур раздумывал, потом положил карты на стол.
— Мои карты ужасны.
Вейл вопросительно посмотрел на Хьюго.
Пропади оно все пропадом. Хьюго предпочел бы умереть, но не дать ни пенни этим негодяям, но он должен закончить игру. Он пододвинул к центру стола еще десять гиней.
Вейл внимательно посмотрел в свои карты, потом снова на Хьюго. И положил карты лицом вниз.
— Я не играю. А вы, Денби? Денби побледнел.
— Я был уверен, что вы выиграете, Вейл. Я не могу позволить, чтобы какой-то незнакомец с улицы взял мои расписки. И не могу заплатить.