Встретив упорное сопротивление, мотоциклисты повернули назад. Через несколько часов нам пришлось отбивать атаку фашистских танков.
Не выдержав нашего огня, танки тоже повернули обратно, оставив на бугре семь подбитых машин.
Из-за леса методически вела огонь наша артиллерия, и снаряды с воем пролетали над головами.
Следующая ночь прошла в пулеметной перестрелке и беспрерывной бомбежке. К утру стало тише, и я, подложив под голову пилотку, уснула.
— Кухня приехала! — прокричал над окопом командир орудия. — Идите за завтраком!
По пути к кухне то и дело приходилось ложиться, потому что противник обстреливал наши позиции из минометов.
Собравшиеся около кухни бойцы торопили старшину:
— Давай быстрее, солнце всходит! Фашисты, наверное, уже позавтракали, начинают обстрел.
Не успела я принести котелок, наполненный жирной рисовой кашей с мясом, и спуститься на дно окопа, чтобы позавтракать, как послышалась автоматная трескотня. Мины стали рваться чаще.
Юшков, оставив котелок, высунулся из окопа и крикнул наблюдателю:
— Что за шум?
— Гитлеровцы пошли в атаку, — ответил тот.
Было видно, как маленькие фигурки, пригнувшись к земле, бежали в нашу сторону.
— У них и танки есть, вон из балки выходят! — крикнул наблюдатель. — Что это они позади пехоты? — удивился он.
Мы бросили котелки и побежали к орудию.
— Пока раненых нет, будешь заряжающей, ты же хотела к орудию, — сказал командир взвода.
Я встала у замка, вспоминая, как бойцы учили меня заряжать.
Танки приближались. Они ползли медленно, опасаясь наскочить на мины, и вели огонь из пушек и пулеметов, прикрывая наступление своей пехоты. Вот они подошли к нашим ориентирам.
— По головному танку — огонь! — скомандовал командир орудия.
Юшков сбросил маскировку, я втолкнула снаряд в казенник. Последовал выстрел.
Снаряд разорвался у головного танка, черный дым от разрыва застлал машину, но через мгновение танк прорезал облако пыли и дыма, продолжая идти. Втолкнув второй снаряд, посмотрела на Юшкова. Он, прикусив губу и прищурив левый глаз, вглядывался в панораму, лицо его побледнело, правая рука нервно вращала рукоятку поворотного механизма. Снова прогремел выстрел, танк вздрогнул и остановился. Я зарядила в третий раз.
Еще один танк развернулся в нашу сторону. Из его пушки вырвалось пламя. Земля под нами задрожала, воздушной волной меня ударило о станину. По щиту застучали осколки.
Когда поднялась, вижу — Юшков держится правой рукой за голову, кровь проступает сквозь его пальцы и заливает глаза, но, пригнувшись к панораме, он опять прицеливается.
— Идите в санчасть! Здесь недалеко. — И, оттолкнув его от пушки, я встала за наводку.
Руки дрожали, тело сотрясала неприятная дрожь. Заглянув в стеклышко панорамы, увидела такое же перекрестие, как в прицельном приспособлении снайперской винтовки, которую я весной изучала на курсах. Прицелилась в ближайший танк. Поворотный механизм не слушался меня. Еще напряжение — и перекрестие панорамы поймало танк! Вот он уже совсем близко, двигается на соседнюю батарею, не замечая нас. Отчетливо виден был его грязный бок с крестом. «Не выпустить бы его только из перекрестия», — волновалась я. Выстрелила. Танк мгновенно окутался дымом, остановился. Не веря своим глазам, не слыша собственного голоса, я крикнула:
— Заряжайте скорее!
Мне казалось, что нужен еще выстрел, иначе железное чудовище оправится и пойдет на нас, и, когда снаряд втолкнули, я дала второй выстрел на том же прицеле.
Подбитый танк воспламенился. Из щелей повалил густой белый дым. Башенный люк поднялся, и из танка стали выскакивать немцы.
Позади зарокотали моторы. На поляну выходили наши танки. Они с места открыли огонь по фашистской пехоте и прижали ее к земле. Из-за леса гремели орудийные раскаты, и снаряды рвались в балке, откуда гитлеровцы бросили на нас пехоту и танки. Вскоре над балкой взвился клуб пламени и послышались оглушительные взрывы. По-видимому, наши артиллеристы подожгли бензохранилище и склад боеприпасов врага.
Противник засуетился. Танки его остановились, пехота залегла. В это время на огневой появился бледный, с перевязанной головой Юшков.
— Зачем пришел? — крикнул ему командир орудия Наташвили. — Почему в санбат не отправился?
— С царапиной — и уже в санбат?!
— Заместитель у тебя есть, — указал на меня Наташвили, и бойцы, улыбаясь, наперебой стали рассказывать, как я подбила танк.
Над нами взвились три красные ракеты.
— Полк переходит в контратаку, по местам! — крикнул командир взвода, и я снова подскочила к панораме.