Выбрать главу

Муж понял, что вопрос уже решен, и, нахмурившись, отошел.

По дороге мы с вожатой спросили адъютанта:

— Что, у вас начальник санитарной службы — женщина?

— Да, — отвечал старший лейтенант. — Боевая девушка, хороший товарищ. Недавно мы ее принимали в члены партии… — И, помолчав, продолжал: — Уже на финском фронте побывала и на Хасане. К нам пришла начальником санслужбы. Она молодец дивчина, вам будет у кого поучиться… Вначале приняли ее по старинке, как обычно в армии принимают женщин-командиров, — с иронической улыбкой. Командир полка даже выражал недовольство, что прислали женщину начальником санслужбы. Но скоро все поняли, что девушка деловая. До ее прихода санчасть у нас на зимних квартирах находилась в темном углу под лестницей. Ей это не понравилось, и она отобрала комнату батальонного комиссара. — Лейтенант усмехнулся. — А у командира полка забрала из кабинета мягкий диван. «В санчасти, говорит, больным диван нужен больше, чем командиру полка, у которого подчиненные больше стоят по команде «смирно».

— Молодец! — восхищенно сказала пионервожатая.

— А бойцы ей подчиняются? — спросила я.

— О, еще как! Недавно она даже офицера, поставила по стойке «смирно» и скомандовала «Кругом марш!» за то, что он при подчиненных назвал ее Сашенькой… Авторитет у бойцов — это основное для женщины-командира. Нилова в полку сколотила такой стационар, как ни в одной санчасти нашей дивизии. Всех бойцов с медицинским образованием забрала в санчасть.

В душе я завидовала этой еще незнакомой мне девушке-командиру.

Будет ли от меня польза на фронте? Этот вопрос меня очень волновал.

Обогнув большой массив старого соснового леса, мы вышли на опушку, покрытую кустарником. Под соснами стояли замаскированные ветками маленькие и большие пушки, высокие зенитки и приземистые пулеметы «максимы». Возле них с озабоченными лицами возились бойцы. Одни чистили орудия, другие выгружали из машин ящики со снарядами.

Вокруг полевой кухни толпились бойцы, гремя котелками.

— Товарищи! Первый фронтовой борщ! — стоя на подножке и размахивая огромным черпаком, кричал повар в белом колпаке и переднике.

Старший лейтенант, показав нам, как пройти в санчасть, свернул влево.

— Наверно, здесь, — проговорила моя спутница, когда мы, перейдя кювет, увидели спрятавшуюся в зарослях санитарную машину.

Под кустами лежало несколько носилок, на одних, прикрыв лицо пилоткой, спал боец в замасленной гимнастерке. Тут же, недалеко от машины, о чем-то тихо разговаривая, на корточках сидели два санитара и складывали в большой зеленый ящик бинты и пакеты. Чуть в стороне, под кустом, расположилась девушка в гимнастерке. На петлицах у нее поблескивали знаки отличия капитана медслужбы. Она перебирала и укладывала в санитарную сумку какие-то пузырьки и коробочки.

— Наверное, она!

— Не может быть: слишком молода…

В это время один из сидевших у ящика санитаров обратился к девушке:

— Товарищ начальник, все уложено. Разрешите будить Евдокимова и грузиться?

— Нет, шофер пусть пока отдыхает, — распорядилась Нилова тоном, не допускающим возражений.

— Строгая, — шепнула я пионервожатой.

Нилова повернулась и, увидев нас, удивленно приподняла брови:

— Это еще что за войска?

— Мы… мы из штаба, — смущенно ответила пионервожатая.

— Вот записка, — подала я бумажку.

Пока Нилова читала записку, я рассматривала ее синие, с длинными ресницами глаза, каштановые прямые волосы, собранные под берет с красной звездой.

Приветливо улыбаясь, Нилова сказала:

— Очень хорошо. Нам нужны помощники. Но, девушки, у нас будет трудно. В подразделениях, возможно, и без сна придется работать. Война. Вы понимаете, что это такое?

— Понимаем, — в один голос ответили мы.

Проинструктировав и снабдив санитарными сумками, Нилова повела нас в батальоны, находившиеся поблизости.

— Пока будете здесь, а потом ты… Сычева, перейдешь на батарею, там нужен санитар.

Так 22 июня 1941 года началась моя служба в армии…

III

Внезапно, без объявления войны, напав на нашу страну, гитлеровцы в первый же день встретили упорное сопротивление. Советские пограничники вместе с регулярными войсками, в их числе и наша часть, стойко сдерживали натиск врага, рвущегося к городу.

Но и в тылу, за сто километров от фронта, с первого же дня войны пришлось вести борьбу с диверсантами из пятой колонны — украинскими буржуазными националистами… Еще до прихода немцев они старались захватить Львов в свои грязные руки. За это Гитлер пообещал им «самостийну» Украину.