Но я не могла выбросить из головы Анну Алису Мэллори. Наверное, не только из-за того, что у нас были почти одинаковые имена, но еще и потому, что она умерла примерно в моем возрасте.
В следующий раз, отправившись на кладбище, я решила очистить могилу от травы и посадить там какие-нибудь цветы. Когда я попросила у одного из садовников саженцев, он почесал голову, сказал, что в это время года цветы не сажают, но дал мне розовый кустик. Я попросила у него и розмарин.
– Все равно не приживутся, – буркнул он.
Сказав себе, что, если не приживутся эти, я посажу другие, я расчистила плиту и посадила в землю саженцы. Теперь могила выглядела совсем по-другому, как будто кто-то помнил Анну Алису Мэллори.
Я часто о ней думала. Скорее всего, она родилась в усадьбе и, несомненно, прожила в ней все свои восемнадцать лет. И еще ее звали так же, как меня. Она могла быть мною.
Она вторглась в мои мысли, и мне даже стало немного страшно.
Анна Алиса умерла в 1793 году, чуть меньше ста лет назад. Интересно, какой была жизнь здесь в те времена? Должно быть, очень похожей на нынешнюю. Жизнь в деревне мало изменилась за последние сто лет. Все великие события происходили где-то далеко, во внешнем мире. Во Франции тогда бушевала революция, а в год смерти Анны Алисы были казнены король и королева Франции.
Никто из тех, кто был знаком с Анной Алисой, не мог дожить до наших дней. Даже миссис Терри еще не было на свете, когда умерла эта девушка, хоть она и родилась вскоре после этого. Миссис Гоу было семьдесят девять, и она могла слышать какие-то рассказы от своих родителей. Те, вероятно, знали Анну Алису.
Наведавшись в очередной раз к миссис Гоу, я решила поговорить об этом.
Когда миссис Гоу было двадцать восемь, у нее умер муж. После этого она устроилась в нашу усадьбу экономкой и проработала здесь сорок лет. Семья Гоу, по выражению самой миссис Гоу, была «на голову выше» нашей местной рабочей общины. Гоу долгое время держали собственное дело. Они занимались строительством и плотничными работами, обслуживали не только Литтл и Грэйт Стэнтон, но и всю округу.
Миссис Гоу, как и все Гоу, всегда держалась с некоторым превосходством. Они как будто должны были постоянно напоминать окружающим, что сделаны из другого теста и выше простых смертных.
У меня до сих пор сохранились детские воспоминания о миссис Гоу: горделивая осанка, полная достоинства фигура в платье из черного бомбазина. И у Филиппа, и у меня она вызывала благоговейный страх.
Даже позже я всегда подчинялась ей. Однажды я спросила у бабушки М, почему даже она относится к миссис Гоу с таким почтением.
– Что такого особенного в миссис Гоу? Почему мы должны ее слушаться?
– Она хорошая экономка.
– Иногда она ведет себя так, будто вся усадьба принадлежит ей.
– Хорошие слуги преданы дому господ. – Задумчиво помолчав минуту, она продолжила так, будто сама начала удивляться: – Гоу всегда уважали в этом доме. Они не бедны… Нам повезло получить такую женщину, как миссис Гоу. Нельзя забывать, что она не зависит от своего места, как многие другие.
Все это явно было неспроста. Бабушка М всегда постоянно что-то дарила миссис Гоу. Причем не обычные подарки, которые хозяева, как правило, дарят бедным слугам, например, одеяла, уголь на Рождество или нечто подобное. Нет, этого бы она не приняла. Миссис Гоу получала связку фазанов, студень из телячьей ножки… Такие подарки дарят друзьям… Или почти такие. Миссис Гоу не принадлежала к сословию джентри, но не принадлежала и к сословию слуг. Она уверенно занимала некое промежуточное положение. В конце концов, ее свекор и муж, когда были живы, считались прекрасными мастерами, и Уильям Гоу, ее единственный сын, сейчас владел процветающим предприятием.
В надежде узнать что-нибудь об Анне Алисе я решила навестить миссис Гоу.
Вручив ей марципановые пирожные (я знала, что миссис Гоу любит их, и специально попросила нашу кухарку приготовить это лакомство), я села в кресло рядом с кушеткой рекамье, на которой возлежала миссис Гоу, и начала осторожно подводить разговор к интересующей меня теме.
Я сказала:
– На днях я ходила на кладбище к могиле матери.
– Бедный ангелочек, – вздохнула миссис Гоу. – Никогда не забуду тот день, когда она покинула нас. Как давно это было?
– Уже восемнадцать лет, – ответила я.
– Я всегда говорила, что она не справится. Слишком хрупкой бедняжка была… Наша красавица. Он любил ее без памяти.
– Вы говорите о моем отце? Вы, должно быть, помните, что было очень-очень давно, миссис Гоу.
– У меня всегда была отменная память.