— Вот черт, — сплюнул он, — горькая, как перец! Лучше водку пить!
Сделав еще затяжку, он начал сцарапывать ногтем пепел с сигареты, и Сергей усмехнулся, думая, что по такому жесту легко узнать некурильщика.
— Пал Ваныч, — сказал он, — мне говорил Реснянский, в колдоговоре записано, что администрация обязана вместе с пристанкомом обсуждать внедрение новой техники. Даже — что администрация должна отчитываться о выполнении прежних решений…
— Да, параграф четвертый. И местком созывает производственные совещания. У нас они редки.
Черемизин отшвырнул сигарету. Он понимал, что, если Подложный узнает, кто помогает Горобцу «пробивать мастерскую» или хотя бы советует ему, — «меры» будут ощутимыми. Горобцу достаточно намекнуть, что он не сможет помочь. Мальчик раскланяется и будет ломиться сам, пока не расшибется. А один он ничего не сделает.
— Да, — подумал вслух Павел Иванович, — тут дуриком не проедешь.
До каких пор ходить ему, Черемизину, в черной робе, не смея рта открыть при Подложном? Одно из двух: либо Костя уступит, либо Черемизину уходить с пристани. Вместе не работать… А у Горобца опыта мало, хотя мысль о мастерской интересная.
— Вот что, друг ситцевый, — поднялся Черемизин, — идем смотреть твои каракули! Или ты их небось «проектом» называешь?!
В кабинете Павел Иванович подвинул к себе арифмометр, и тут Сергею пришлось покраснеть. Расчеты его оказались верными лишь частично.
— Так вот! — смеялся Черемизин. — Даст тебе Костя две с половиной тысячи, начнешь сорить деньгами и оставишь дом без крыши?!
— Не мог же я каждый гвоздь учитывать…
— Не только гвоздь, заклепку, спичку — все считать должен! Так где ты еще тысячу вырвешь?
— Вам на буфет или на курилку Костя обещал? Вот я и заберу!
— Силен! На, пересчитывай все, да с полтыщи лишних накинь. А то и этих не хватит.
— Но расчеты показывают…
— Знаешь, когда мать не разумеет, дитя что?.. Это про тебя, имей в виду!..
Он хотел еще что-то добавить, но тут раздался звонок, и Черемизин заругался в трубку:
— Занят! Занят, черт побери, потом звякните… — И уже Сергею: — Вот, просят уголька… Из наших отходов, остатков. А это — нам же деньги, а? И без пароходства обернемся, только — Косте ни гугу!
Павел Иванович помолчал, собираясь с мыслями, Сергей ждал.
— Давай, комбат, попробуем так: возьми список членов производственного совещания и переговори с каждым отдельно. Объясни, но не настаивай, не заставляй поддерживать тебя, а вроде бы ты с ними советуешься… О совещании вообще не заикайся, толкуй о деле.
— Знаю.
— Если поддержат коммунисты, рабочие — Реснянский, Пономарев, Минович — хорошо бы! Их народ уважает.
— Не сорвет Подложный обедню?
— Его на все хватит. Да настырному плошка, а умному — ложка!
Сергей понял намек Черемизина.
К обеду пятнадцатого питатели стояли перед мастерской моторами к реке. Зайдя сбоку и поглядывая на дело рук своих, механизатор Пономарев ухнул кувалдой по завибрировавшей железной стенке и крикнул Реснянскому:
— Глянь, Митрич, какие нынешний год получились! Прямо как трубки у курачей, только вместо табака углем набивать надо!
— Ну да, — отозвался тот, — пальцами не набьешь, заводи бульдозер!
— Точно…
Оба сели покурить. Сергей, слышавший через окно их разговор, хмыкнул. Удивился, как рабочие нашли такое сравнение для машин и как это они — делали, делали, а тут глянули и словно впервые увидели…
После обеда Сергей забеспокоился: Подложный с комиссией, видно, не торопился принимать питатели. Велев рабочим очистить от отходов площадку, чтобы лишний раз не к чему было придраться, Сергей сам пошел в контору.
Подложный удивился:
— А зачем вы пришли, Горобец? Выхлопотали себе одно присутствие на неделю, а сегодня вас не приглашали.
— Бригада станет, Константин Николаевич.
— Дайте другую работу.
— Не могу, объект не принят.
— Хм! Твое мнение, главный инженер?
Бобков, выгнув одну бровь, а другой глаз сощуря, прицелился в Сергея, засмеялся:
— А что, настаивает, так, я думаю, поглядим его пушки! Так, комбат?!
И Черемизин поддержал:
— Сами грозились проверять — чего ж теперь делать!..
И они пришли… Потрогали руками каждый болт, посмотрели в каждую дырку, заглянули в люки. Их взгляд не находил изъянов в работе. Хотелось другого — поставить бы питатели под нагрузку и посмотреть, а так все вроде нормально. Бобков топнул каблуком по днищу — все равно что по крейсерской палубе.