Выбрать главу

— Свернем на Амурскую? Там тише…

«Так не взять ли ее под руку?!» Но Людмила спокойно (в который раз уже!) высвободила руку.

— Не думайте, что Поярково — город. Увидят под руку — сразу сосватают.

— Ну и правильно! — усмехнулся он. — А чего так ходить?!

Людмила хотела что-то ответить, но смешалась и как-то тяжко вздохнула.

— Что-нибудь случилось?

Она промолчала.

— Может, снова машина нужна или теперь самолет? Так достанем, пошли на аэродром!

Она остановилась:

— Знаете, Сережа, когда девчонки плачут?

— Когда глаза на мокром месте.

— Это правда… Меня поговорить просили… об одном человеке. Боятся, что вы испортите ему судьбу.

«Не с Диной ли что случилось?!» — подумал он и, обождав немного, спросил:

— О хорошем человеке?

— Не знаю, — ответила она уклончиво.

— Нет, — уже споря, веселее заговорил он, — что-то известно, иначе не о чем бы и говорить!

— История такая… Лучше не пачкаться.

— Бочкарев, Горкушина?

Она кивнула.

— Тю-у!.. Мне все это до лампочки!.. Свернем к парку?

Гравий хрустел у них под ногами. Впереди от света уличных фонарей перекрещивались их тени, которые то вырастали, то укорачивались на дороге, и казалось, что их идет не двое, а шестеро, и все молчат… В парке пусто. Сергей и Люда остановились под черным тополем, посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Поговорили? — спросила она.

— Ага… Тебе хорошо?

— Так…

— Хочешь, стихи прочитаю?

— Если интересные…

— Ладно, вот:

…Когда сквозь вечные туманы, Познанья жадный, он следил Кочующие караваны В пространстве брошенных светил; Тогда он верил и любил. Счастливый первенец творенья, Не знал ни злобы, ни сомненья, И не грозил уму его Веков бесплодных ряд унылый… И много… много… и всего Припомнить не имел он силы…

— Правильно, — сказала Люда, и было непонятно, то ли она одобряет, то ли насмехается.

— Что?

— Правильно Алик говорил, что у кого-то на каждый случай по стиху выучено.

— Вот чудак, продал уже! — Сергей не злился, ему было даже смешно. — Ну, так скажу, как «Демона» выучил. Пацаном приехал я в гости к дяде, жил он в городе. У них перед домом книжный лоток. Девчонка-продавщица на ночь переносила книги в дядькин подъезд, там на лестнице был стол с замком на дверце. Я заметил это, и не знаю почему, отогнул дверцу — вытащил книжку… А дядя меня застукал. «Ну, говорит, что будем делать? Отодрать за уши или к матери отослать? Напишу сопроводиловку, дома и объяснишься!» Ну, я взмолился!.. Говорю, делайте, что хотите, только матери ничего не говорите… Пороть он не стал, а письмо-таки написал и прочитал мне. «Видишь?! Кладу на этажерку. А ты девчонке заплати да извинись! «Демона», говорит, если он тебе так понравился, наизусть выучи! Тогда письмо сожгу…» Дядя на работу, а я к этажерке, решил сам сжечь письмо. Сжег! Потом одумался: он же другое напишет… Схватил книжку и, ничего не понимая, стал зубрить. Вот вспомнил…

…Потом они шли домой, держась, как дети, за руки. Ночь была поздняя, Люда не боялась, что их кто-нибудь увидит. Да пусть бы и видели, пусть бы в удовольствие почесали злые языки…

У калитки они остановились. Большая яркая луна уже клонилась к горизонту, задевала над крышами трубы, остывшие к ночи… Длинные тени деревьев пересекали улицу, на которой показалась вдали парочка. И Сергей, и Люда невольно смотрели на этих двоих, размахивавших руками, приближавшихся к ним… Вот эти двое побежали — ближе, ближе: Алик и Дина!

Люда хотела было юркнуть за калитку, но успела только спрятаться за спину Сергея, как запыхавшийся Алик сказал:

— А мы думали, что уже и не встретим вас нигде! Все улицы обошли, все парки, ни одного потайного местечка не пропустили, а вас нет нигде!

— Да что случилось? — спросил Сергей. — В мыле! За вами гнался кто?!

— Да нет, — усмехнулся Алик, — мы за вами гнались! Скажи, Дин?!

— Люд, Люда, — негромко проговорила Дина, — ты на меня все обижаешься, да? Ты прости, я такая дуреха… Я ничего не знала тогда, понимаешь? Наболтала сгоряча… про Вадьку нашего не знала… И вообще — все мы глупые и дурные!

Сергей повернулся и внимательно посмотрел на Люду. Может быть, она что-нибудь объяснит?!

— Да ты оставь их, — сказал Алик, — сами разберутся. Пойдем в общагу! Заночуем у тебя, а завтра встретимся. Все в норме будет!