— Наилучшим ответом на вопросы оппонентов, — сказал он как можно спокойнее, — будут представленные здесь схемы. Они были разработаны покойным аспирантом Анатолием Николаевым в тысяча девятьсот сорок первом году в его диссертации. Николаеву удалось добиться гораздо лучших результатов и полностью избежать всех тех недостатков, которые справедливо были отмечены в моей работе.
Он стал рассказывать о приборе Николаева. Время было ограниченное: за те считанные минуты, которыми он располагал, нужно было охарактеризовать всю новизну принципа действия, надежность, качество, простоту изготовления, мощность; он глотал концы фраз, ему нехватало дыхания, но теперь-то он говорил своим настоящим голосом.
Однажды он взглянул в зал, и вспышкой магния ему запечатлелись подпрыгивающие очки на потном носу Можанова, ужас и растерянность Сергея, любопытство студентов, мучительная складка на лбу Наташи, испуг матери, благодарное смущение Галины. Мария Тимофеевна сидела, закрыв руками лицо, плечи ее вздрагивали. Главный конструктор лег грудью на парту, приставив ладонь к уху. Вот у кого в глазах была только радость!.. Александр передохнул и, обращаясь уже исключительно к членам ученого совета, объяснил, каким образом ему стало известно о работе Николаева.
— Я считаю, что, таким образом, моя диссертация не имеет никакой ценности, и, стало быть, я не могу претендовать на степень кандидата технических наук. Произошла нелепая случайность, в которой никого нельзя винить, но, может быть, благодаря ей мы получили возможность обнаружить действительно ценную научную работу, большое и нужное стране открытие.
Председатель совета, известный всем электротехникам Союза, член-корреспондент Академии наук, огромный, широкоплечий, с львиным лицом человек, поднялся с места.
— Разрешите узнать, почему вы, товарищ Савицкий, не сообщили об этом в ученый совет до вашей защиты? — холодно спросил он.
— Савицкий ни при чем, — крикнул Можанов. — Он рассказал мне все, и я уговорил его защищать, я считаю…
Можанов хотел еще что-то сказать, но Александр прервал его.
— Я должен был защищать, чтобы доказать, что я честно работал три года аспирантуры.
Было очень тихо. Кто-то глухо раскашлялся, зажав ладонью рот.
— Понятно, — сказал председатель ученого совета. — Я попрошу членов совета выйти в соседнюю комнату. — И, согнув голову, первым прошел в низенькую дверь ассистентской.
Александр закурил и стал снимать и сворачивать чертежи: свои отдельно и прибора Николаева отдельно.
Кто-то пробежал к выходу, быстро-быстро простучали каблуки, хлопнула дверь, и Александр даже не обернулся, — он знал и так: это выбежала Наташа. Не выдержала и выбежала. Он до того устал, что у него хватило сил только с нежностью подумать о ней.
Один за другим вернулись из ассистентской члены ученого совета; не глядя друг на друга, долго рассаживались по своим местам. Секретарь, привстав на цыпочки, что-то зашептал на ухо председателю совета. Тот буркнул, насупил седые брови, отобрал у секретаря бумажку и, отставив ее на вытянутую руку, как это делают дальнозоркие люди, прочел решение.
Ученый совет постановил: степени кандидата аспиранту Савицкому не присваивать, так как его работа не была оригинальной. «В то же время, — читал, раздельно выговаривая слова, председатель, — отмечая несомненные способности Савицкого к самостоятельной научной работе, а главное — что представленная им диссертация заслуживала бы присвоения степени кандидата технических наук, если бы не обнаруженная тем же Савицким работа Николаева, просить министерство о продлении срока аспирантуры на год». Одновременно совет рекомендовал работу Николаева для немедленного опубликования.
Он вернул листок секретарю и подошел к Александру.
— Александр Ильич, — оказал он тихо, и все, кто тут был, встали, — вы совершили благородный поступок, и мне кажется, что он лучше всякой защиты доказывает нам, что вы будете настоящим советским ученым.
Он пожал обеими руками руку Александра, и вся аудитория яростно, давая выход своим чувствам, зааплодировала.
В вестибюле Александра окружила толпа. Здесь были его друзья, знакомые, однокурсники. Он видел мать чуть в стороне ото всех, она так и тянулась к нему. Все стояли несколько смущенные, не зная, как вести себя, что сказать, все только смотрели и улыбались. Вдруг толпа раздалась, освобождая проход. Галина под руку с Марией Тимофеевной подошла к Александру.
— Мы поздравляем вас, Александр Ильич, — сказала она и протянула ему букет цветов.