Сказывается напряжение последних дней и бессонных ночей, Евгений Игоревич жалуется на боль в глазах, ослабление зрения и сильную головную боль.
6 мая можно назвать днем кино. Ясный солнечный день, оператор телевидения Марк Трахман спешит заснять самые разнообразные сцены из жизни лагеря: работу доктора в медпункте и с больным Москальцовым, кухню, проведение радиосвязи и т.д. Телегруппа привезла с собой огромный (1x1 м) снимок юго-западного склона Эвереста, на него нанесли установленные лагеря, Евгений Игоревич Тамм у этого снимка рассказывает о ходе работы экспедиции и штурме Эвереста.
На утренней связи с Катманду Евгений Игоревич просит передать письмо участников экспедиции ЦК КПСС, Президиуму Верховного Совета СССР с рапортом о покорении Эвереста советскими альпинистами, посвятившими свое восхождение 60-летию образования СССР.
В конце сеанса радиосвязи Евгений Игоревич попросил всех выйти из радиорубки для личных переговоров с И.А. Калимулиным. О необходимости такого разговора мне Евгений Игоревич сказал еще до связи. Я отошел вместе со всеми подальше от радиорубки и о чем-то громко говорил, чтобы заглушить голос Тамма, ведущего разговор с Калимулиным. Сразу же после связи я встретил Колю Чёрного, который во время разговора стоял напротив радиорубки.
— И зачем эту комедию ломать, — улыбаясь, сказал Коля.
— А в чем дело?
— Да Тамм попросил Калимулина прислать на следующей связи запрет на выход еще каких-либо групп на восхождение. Я бы это мог и сам сделать, сказал бы, но мне удобнее, если это будет приказ сверху.
В 15.30 на связи с Катманду мы получили «неожиданный» приказ Калимулина запретить каким-либо группам выходить из базового лагеря для восхождения на Эверест, этот запрет имел в виду Н. Чёрного, В. Шопина и X. Хергиани.
Когда Е. Тамм объявил об этом ребятам, Коля Чёрный сказал:
— Ну и правильно. Давно бы так. Не переживайте, Евгений Игоревич, хватит уже народу на вершине.
Спокойная реакция Чёрного и Шопина на запрещение выхода на восхождение произвела большое впечатление на Е.И. Тамма. «Крепкие ребята!» — восхищался он.
7 мая пришла очередь команде альпинистов Алма-Аты покорять Эверест. Валиев и Хрищатый, ночевавшие в лагере 5, утром вышли на штурм. Но погода на Эвересте изменилась.
Все было тихо и спокойно, через несколько секунд природа, казалось, сошла с ума. Горизонт исчез, шум ветра превратился в вой, снег разорвался на слепящие полосы.
Можно представить воздействие такой непогоды на уставших людей. Исчез привычный мир, очки замёрзли, смёрзлись веки, и видеть что-либо было почти невозможно, видимость неожиданно сократилась до 15-20 метров снежной круговерти.
Все попытки пройти вверх по гребню оказались безуспешными, ветер сбрасывал с гребня, верёвка выгибалась дугой и на ней, казалось, можно было подтягиваться как на перекладине. Ни физическая выносливость, ни хорошая акклиматизация, ни пуховое снаряжение не спасает человека от непогоды на больших высотах.
Два часа боролись альпинисты с ветром, но вынуждены были отступить. С трудом им удалось укрепить палатку и заползти внутрь, ожидая каждую секунду, что их или сдует с горы, или ветер изорвет палатку в куски, и они будут предоставлены воле стихии. За тонкими стенками палатки сила ветра достигала 200 километров в час, температура упала до минус 40 градусов. О сне не могло быть и речи, несмотря на смертельную усталость. Ревел ветер, ткань палатки трещала, хлопала, щелкала, била людей по голове.
В это время Ильинский и Чепчев начали движение из лагеря 4 в лагерь 5.
Еще будучи в лагере 3 Ильинский по рации посоветовал Валиеву подождать их и штурмовать вершину вчетвером. Возможно, сегодня произойдет объединение четверки из Алма-Аты. Поражает целеустремленность и упорство Ильинского. Отстав от своей группы по акклиматизационным выходам из-за работы в караване, он упорно догонял её, поднимался из лагеря в лагерь часто один, в одиночку даже спал в каком-нибудь лагере. Ильинский отработал диспетчером в нижнем лагере и добился своего, получил право на восхождение на Эверест.
Сегодня они соберутся вместе в лагере 5, Валиев накануне принес туда 4 баллона с кислородом, два из них для Ильинского.