Я ей сказал, чтобы приходила вечером ко входу в Лагерь, и время показал, когда солнце в их деревне сядет за пальмы. Вечером гляжу, еще и солнце не зашло, а она уже возле часового топчется — в той же серенькой маечке, только бусы из какого-то черного не то дерева, не то кости нацепила. Я Замира-то заранее услал к хохлам, пусть там «писни про вильну Украйну послухает», а Луизу в нашу землянку провел…
Еще тогда обратил внимание, что она все время жует что-то и иногда улыбается-улыбается — и вдруг глаза закатит. На дурочку вроде не похожа, а там — кто его знает… Да, ну а потом, как до дела дошло, смотрю, она трястись начала, да так вздергивается, что мне страшно стало, и то закатит глаза, то уставится прямо на тебя. А когда у нее кровь изо рта потекла — тут я вообще струхнул. ни хрена себе, думаю, «африканские страсти»! Ощущение — будто она не на тебе, а перед костром в этих своих бусах мечется и тебя вот-вот по горлу полоснет, в жертву каким-нибудь лесным своим духам!
В общем, выставил я ее, двести леоне местными деньгами дал, иди, говорю, поостынь, больше не приходи. Такая вот экзотика. Потом мне объяснили, что это не кровь, а сок колы (коры местного дуба), здешний наркотик, его-то она и нажевалась для «страстности». Ну и с духами тоже неясно — ведь этот свой черный амулет она так и не сняла, майку скинула, а бусы так и болтались, охраняли ее… Интересно, а меня-то что охраняло?
А самое интересное — на следующее утро зовут меня на КПП, говорят, «блэк» какой-то тебя спрашивает. Думаю, что такое — никаких знакомств с черными не заводил… прихожу — и впрямь стоит какой-то, увидел меня и давай кланяться, улыбаться: спасибо, сэр, это большая честь, сэр, и для меня, и для моей жены, вы очень щедрый белый, сэр, Луис очень довольна, она придет еще, сэр.
Оказалось, это ее муж. Не столкнись сам, ни за что на свете не поверил бы, что так бывает. А здесь это запросто — муж или старший брат приходят и благодарят, что ты попользовался их женой или сестрой, и просят взять их к белому человеку пожить (у нас были в Лагере такие, что подолгу жили с черными девушками), видя в этом прямую выгоду: и кормить не надо, да еще и денег подзаработают.
Короче, «любовь» моя и на африканской земле получилась какой-то странной…
Глава седьмая
Письмо сестре
Здравствуй, Стрекоза! Когда почтальон дядя Миша постучит тебе этим письмом в окно, у вас уже, наверное, будет снег. Так что считай, что это тебе — кусочек жаркого африканского солнца.
Служба у меня идет хорошо, стрельбы никакой, знай себе охраняй алмазные копи. Зато охотиться ходим часто: на слонов, леопардов и носорогов. Если пропустят на таможне, привезу тебе отсюда шкуру леопарда или носорожий рог.
Ребята подобрались хорошие, много наших с Украины, Казахстана…
Знаешь, Наташка, давно хотел с тобой поговорить, да все времени не было, поэтому послушай старшего брата сейчас. Я тут от нечего делать чуть было писателем не стал — половину записной книжки исписал «своими впечатлениями», так что, думаю, у меня получится написать и тебе как следует.
В последнее время мало сплю: душно, москиты гудят всю ночь, поэтому лежу и думаю. За эти ночи я много о нас с тобой передумал и вот что решил. Во-первых, Стрекоза, ты девка уже взрослая, красивая, скоро школу закончишь, надо подумать и о будущем, поэтому не спеши с пацанами, не это главное. То есть гуляй, танцуй в клубе, но дальше — ни-ни. Нам с тобой, сестренка, нужно прорываться, а это как в бою. В жизни даже посложнее будет…
Тебе нужно учиться дальше, и не где-нибудь, а в Москве. Деньги у нас (я на твой счет положил, ты знаешь) есть, еще и отсюда малость привезу (а кому-то и бриллиантов, как обещал!). Поэтому решай уже сегодня, куда ты хочешь поступать. Хватит по соревнованиям со своей биатлоночкой мотаться, не бабье это дело — по мишеням стрелять, да и не кормежное! Сегодня образование нужно, языки. Главное, синеглазая, ничего не бойся, пойми, с деньгами, с хорошими деньгами, мы всю эту вшивую Москву со всеми ее гнилыми потрохами купим, а не только высшее образование тебе.
А дальше — дальше надо будет определяться, сестренка. Мне ведь тоже надоело по свету мотаться, думаю, что это уже последняя командировка. Чем-нибудь займусь…