Правая группа самолетов атаковала более решительно, сблизившись до 1000 ярдов перед тем, как сбросить торпеды. Хотя большинство торпед затонуло где-то среди концевых судов конвоя, 8 были замечены на поверхности рядом с «Алстер Куин». Корабль ПВО был вынужден круто развернуться, чтобы уклониться от них.
Снова, по мнению англичан, потери атакующих были значительными. «Алстер Куин» поставил эффективную завесу водяных всплесков, стреляя из установки «Y». Все видели, как один Не-111 врезался в нее, перевернулся и упал в воду. Другой торпедоносец сделал крутой вираж, обходя завесу. Капитан 1 ранга Адамс сообщил, что после атаки улетели только 9 самолетов из 12. Один «Хейнкель» на малой высоте проскочил прямо внутрь конвоя и был обстрелян буквально всеми кораблями, когда летел между колоннами 3 и 4. Капитан 1 ранга Адамс вспоминал, что «стреляли буквально все корабли, не обращая внимания на соседей». Этот самолет разбился среди кораблей охранения в голове конвоя, после того как установка «В» «Алстер Куин» добилась прямого попадания. Разумеется, все корабли видели, как падал этот самолет, и, разумеется, все они претендовали на его уничтожение.
По утверждениям русских, их эсминцы сбили 5 самолетов: 2 — «Гремящий», 2 — «Сокрушительный», 1 — «Куйбышев». Однако капитан 1 ранга Адамс утверждает, что счет был несколько иным: 2 достоверно, 1 вероятно и 2 возможно уничтоженных самолета. Всего корабли конвоя в ходе этой атаки сбили 4 самолета достоверно. Командир «Акейтеса» капитан-лейтенант Э. Г. Джонс отметил в бортжурнале, что один «Хейнкель» по правому борту был обстрелян из всех орудий с дистанции 500 ярдов. Он загорелся, повернул на «Акейтес» и разбился в 90 ярдах от эсминца. Это подтверждает командир корвета «Блюбелл» лейтенант Уокер.
«Не-111, который уходил от конвоя, был обстрелян эсминцем «Акейтес», который шел в охранении правев нас. Самолет загорелся и был сбит, упав в воду».
Командир «Харриера» считал, что его эрликоны тоже добились попаданий в этот самолет. И хотя тот прорвал огневую завесу конвоя и других кораблей эскорта, эти победы все-таки следует разделить между всеми кораблями, участвовавшими в бою.
На борту «Эксфорда» рулевой Джон Г. Каррент заметил:
«Большинство их них появилось на левом фланге конвоя. Один самолет атаковал «Голливуд», который шел прямо за кормой нашего судна. Он сбросил 2 торпеды, целясь в «Голливуд», но промахнулся. Затем он попытался обойти нас, но наши артиллеристы на корме врезали по нему из 20-мм. Вскоре он проскочил мимо мостика, и мы обстреляли его из пяти 7,69-мм пулеметов. Когда он уже проходил мимо нашего форштевня, он внезапно перевернулся через крыло и упал в море. По какой-то причине он не сбросил в нас торпеды. Мы думали, что он собирается выйти нам в голову, чтобы мы не успели отвернуть».
На «Патрике Генри» Блейк Хьюз решил, что несколько немецких самолетов уничтожены, хотя и не был в этом уверен. Он полагал, что решительная атака торпедоносцев в этот момент могла уничтожить конвой, потому что охранение было значительно ослаблено, а огонь транспортов после долгого боя стал совершенно беспорядочным.
Лейтенант Стэнсел Э. Де Фоу, командовавший артиллеристами транспорта «Эсек Гопкинс», заявил, что его орудия уничтожили один «Хейнкель». Он также описал судьбу немецкого экипажа, проявившего выдающуюся отвагу.
«Вторая группа примерно из 5 самолетов начала выходить в атаку с траверза на 2 замыкающих судна восьмой колонны. Эти самолеты, и те, что заходили справа, перестроились. Эта группа из 4 самолетов повернула, словно собиралась атаковать с кормы колонны 3 или 4. Все они, кроме одного, были отогнаны «Харрикейном» с САМ-судна. Последний «Хейнкель» летел между колоннами 3 и 4, как бы намереваясь атаковать судно 44 («Голливуд»), но затем отвернул прочь, как бы собираясь атаковать нас. Самолет сначала попал под огонь двух кораблей (44 и 43), а затем начал валиться на левое крыло, так и не сбросив торпед. Его встретили перекрестным огнем все корабли в колоннах 3 и 4, и он упал в море впереди конвоя».
Многие американцы и русские пишут о «Хейнкелях» как о четырехмоторных самолетах, но причина этого осталась неизвестной, так как опознание самолетов на транспортах было поставлено из рук вон плохо. Если читатель думает, что зенитчики не могли делать подобных ошибок, судьба «Харрикейна» с САМ-судна доказывает это. Этот самолет во время всего перехода стоял на катапульте транспорта «Эмпайр Морн», ожидая возможности сразиться с противником. Когда «Авенджер» ушел, а ни один русский истребитель так и не показался, было решено выпустить «Харрикейн». Старший лейтенант А. Г. Барр уже сидел в кабине в готовности к старту.
Он торчал там уже с 10.15, но командир корабля пока не считал, что пришло время поднимать «Харрикейн». В 11.00 началась вторая атака горизонтальных бомбардировщиков, и офицер наведения истребителей лейтенант Каррик передал Барру приказ капитана «Эмпайр Морн» взлетать, чтобы перехватить вражеские самолеты. Однако перед транспортом маячили другие суда, и приказ не удалось выполнить сразу. Офицер управления катапультой лейтенант Дэвис получил отбой.
Эта задержка оказалась очень удачной для Барра, который все еще торчал в кабине. Он получил возможность еще раз проверить самолет, и выяснилось, что электрическая система полностью отказала. Техники и электрики занялись методичной проверкой предохранителей и проводов, пока вокруг корабля рвались бомбы. Разряженные батареи были заменены.
В 11.50 началась вторая атака торпедоносцев, и Барр немедленно взлетел. Как только он оказался в воздухе, на него обрушился шквал снарядов. Перевозбужденные артиллеристы палили по любому самолету, какой видели. Позднее капитан 1 ранга Адамс писал:
«Было просто позорно видеть, как два соседних транспорта принялись обстреливать едва стартовавший «Харрикейн», пока он не вышел за пределы дальности их орудий. К счастью, он остался цел. И не было никакой возможности остановить кретинов».
Коммодор конвоя высказался более определенно, обвинив американцев в том, что они начали обстреливать истребитель, как только он взлетел. Офицер наведения приказал Барру набрать высоту 700 футов и выйти на левую раковину конвоя. Там Барр увидел около 15 Не-111, приближающихся шеренгой. Сейчас они находились в 3 милях за кормой конвоя и летели на высоте 50 футов.
«Я спикировал на них и атаковал на встречном курсе с левого фланга, открыв огонь по Не-111 с 300 ярдов и сблизившись до 150. Я видел, как мои пули попадают в мотор и носовую часть «Хейнкеля». Когда я взял вверх и влево, то увидел, что из его правого мотора повалил белый дым. Я снова сблизился на 250 ярдов и выпустил остатки боезапаса, атаковав его с правого бока. Теперь я увидел дым, идущий из обоих моторов, но в этот момент меня обстреляли зенитки наших собственных кораблей. Поэтому я был вынужден повернуть вправо и уйти за корму конвоя».
После этого офицер наведения приказал Барру патрулировать с правого фланга конвоя. Хотя у него не осталось патронов, он намеревался ложными атаками расколоть строй следующей группы. Однако новых атак не последовало, лишь Ju-88 продолжали сбрасывать бомбы сквозь тучи. Барр проверил запас бензина и выяснил, что у него осталось только 70 галлонов. Он запросил у лейтенанта Каррика направление на ближайший аэродром и расстояние до него, чтобы постараться спасти самолет, а не садиться на воду у борта корабля. Узнав, что до ближайшей базы 240 миль, Барр направился туда, но полет сложился трудно.
«Я попал в полосу тумана шириной около 40 миль уже через 15 минут после начала полета, но сумел выйти к земле и определить свое место. Я летел на высоте от 200 до 2000 футов. Прибыв к Архангельску, я выпустил сигнальную ракету и нашел аэродром Кег-озера, где в 14.15 приземлился. В моих баках осталось всего 5 галлонов бензина».
Это был отважный полет.
Так закончились действия торпедоносцев, хотя Ju-88 продолжали крутиться над конвоем среди облаков чуть ли не до вечера. Некоторым кораблям повезло, потому что они отделались сильной встряской. Например, капитан русского транспорта «Тбилиси» был ранен, и управление кораблем принял на себя помощник, показавший незаурядное искусство. «Эмпайр Тристрам» так сильно тряхнуло двумя близкими разрывами, что команда подумала, что судно торпедировано. Его шкипер У. Г. Миллер приказал матросам приготовиться к спуску шлюпок, но приказ был понят неправильно. Секретные документы полетели за борт, и была спущена одна из шлюпок. Однако потом ее подняли обратно. Шкипер «Уильяма Моултри» Хокен потребовал, чтобы его судно поместили в более безопасное место в центре конвоя. На это коммодор конвоя приказал ему поменяться местами с британским транспортом «Гулистан».