По команде «К бою!» танкисты в считанные минуты сбили охранение гитлеровцев, с ураганной силой ворвались на линию их позиций. Огнем, тараном, гусеницами уничтожили несколько танков, орудий, минометных батарей, не одну сотню фашистов. Удар был настолько стремительным и ошеломляющим, что противник даже не успел открыть прицельного противотанкового огня. Атака длилась более часа и окончилась так же внезапно, как и началась.
Из штаба бригады поступил приказ:
«Немедленно возвращайтесь. Противник получил подкрепление и танки. Готовится к контрнаступлению».
Выигрывая время и сокращая путь, отходили прямиком — через пойму речки, через лед водохранилища. Не учли, что в предыдущих боях лед разбит и раздроблен авиабомбами и снарядами крупнокалиберной артиллерии. Головные машины прошли благополучно, а стальной исполин «КВ», на котором Егоров прикрывал отход роты, почти у берега ухнул в воду. Иван Егорович радировал:
«Нуждаюсь в помощи. Пошлите два экипажа, но не через лед, а кружным путем».
Приказал заглушить мотор:
— Прикинемся подбитыми. Может, фашисты не заинтересуются нами.
Но группа вражеских автоматчиков уже приближалась к берегу. Экипаж Ивана Егорова, не подавая признаков жизни, был готов вступить в бой.
Фашисты подошли к танку, застучали в броню: Подкатил их танк: гитлеровцы решили захватить «КВ» вместе с экипажем. Стальным тросом прицепили «КВ» к своему танку, взвыл его мотор, трос затянулся мертвой петлей, а «КВ» дрогнул, но с места не сдвинулся.
Иван Егорович подсказал водителю:
— Отпусти тормоза. Переключись на нейтралку. Иначе — не возьмет, не вытянет…
За секунды в голове промелькнули десятки планов. И выход нашелся. «Поменяемся ролями. Выдержит трос — утащим фашиста к себе, не выдержит — расстреляем. А тем временем подойдут наши».
Вызволив советский танк из водоема, фашистский буксир поволок его.
— Развернуть пушку на врага! Завести мотор! Полным ходом к своим! — снова приказал Иван Егорович.
Могучий мотор советского танка взревел от натуги — и машина вместе с трофеем ходко помчалась навстречу двум «тридцатьчетверкам», торопившимся на выручку.
Фронтовая жизнь от боя к бою шла вперед и вперед. Ивана Егоровича повысили в звании и назначили командиром танкового батальона 237-й танковой бригады 31-го (впоследствии — отдельного Висленского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова) танкового корпуса.
…Углубляясь на территорию, еще не полностью освобожденную от захватчиков, батальон Егорова обогнул огромную подкову глухого лесного массива и на выходе почти впритык столкнулся с колонной вражеских танков и бронетранспортеров. Завязался жаркий встречный бой. Вражеская колонна превратилась в россыпь дымящихся костров. Тяжело раненного Ивана Егоровича эвакуировали в глубокий тыл, в Рязань.
В свою танковую бригаду Егоров прибыл в разгар боев на подступах к Виннице. Танкисты встретили его с радостью:
— Батя наш с капитального ремонта вернулся!
После освобождения Винницы батальон успешно дрался на Корсунь-Шевченковском выступе и Висленском плацдарме, выбивал гитлеровцев из Карпат и Франкфурта-на-Одере, штурмовал Берлин, освобождал Злату Прагу.
Немало памятных событий было в солдатской жизни нашего отважного земляка. Но особым считает он Парад Победы на Красной площади Москвы.
Сводный полк 4-го Украинского фронта возглавляли командующий фронтом генерал армии А. И. Еременко и комиссар сводного полка генерал-майор Л. И. Брежнев.
В первой шеренге старших офицеров шагал кавалер трех орденов Красного Знамени и многих других боевых наград, подполковник танковых войск Иван Егоров.
МНОГОЕ ПРИШЛОСЬ ИСПЫТАТЬ СОВЕТСКИМ СОЛДАТАМ, ОФИЦЕРАМ И ГЕНЕРАЛАМ НА ДОРОГАХ ВОЙНЫ. ИССУШАЮЩЕЕ ДУШУ ОТСТУПЛЕНИЕ, НЕПРЕРЫВНЫЕ, ОЖЕСТОЧЕННЫЕ БОИ. ДНИ, МЕСЯЦЫ И ГОДЫ РЯДОМ СО СМЕРТЬЮ. ДЛИТЕЛЬНЫЕ, ИЗНУРИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕХОДЫ — В ЗИМНЮЮ СТУЖУ И ЛЕТНИЙ ЗНОЙ, ПОД ЗАТЯЖНЫМИ ОСЕННИМИ ДОЖДЯМИ И В ВЕСЕННЮЮ РАСПУТИЦУ.
А. С. РОГАЧЕВСКИЙ,
ветеран войны, инженер-капитан в отставке
БОЙЦЫ-ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ
Передо мной пожелтевший от времени приказ о формировании южноуральского железнодорожного соединения. Это было в далеком и многотрудном сорок втором году.
На дрезинах, в пассажирских поездах, на тормозных площадках вагонов и в паровозных будках спешили в Челябинск будущие бойцы-железнодорожники. Многие из них имели большой опыт вождения поездов по сложному уральскому профилю. Прибывали вагонники, путейцы — крепкие парни. Для них работа в сильные морозы не в диковинку. Эшелоны загружались продовольствием, путейским и локомотивным оборудованием, автомашинами, инструментами, оружием, боеприпасами. 6 февраля 1942 года со станции Челябинск отошли три эшелона. Они направлялись на Волховский фронт.
Пропуская составы с танками, артиллерией и военными автомашинами, эшелоны продолжали свой путь.
Северная дорога. Это уже прифронтовая полоса. Стрелочные указатели, светофоры и окна зданий оборудованы специальными светомаскировочными устройствами. На станции Буй пути забиты составами. Поезда ждут отправления на восток. В них тысячи людей, вывезенных из осажденного Ленинграда.
Все ближе и ближе к фронту. Ложились спать не раздеваясь: была постоянная боевая готовность. Рыбинск, вокзал и прилегающие улицы заполнены военными. 29 марта — первый налет вражеской авиации на наши эшелоны.
Наконец добрались до места назначения. Узловая станция Будогощь в нескольких десятках километров от осажденного Ленинграда. Это уже фронт.
Наш штаб расположился на станции. Вагоны с людьми и материальной частью установлены на специально уложенные временные пути. Роем землянки — в них будем жить. Работа продвигается довольно быстро: почва песчаная.
Ночью над станционным поселком появилась группа немецких самолетов. С земли их встретил огонь зенитной артиллерии и пулеметов. Но, видно, полет был только разведывательный. Самолеты быстро ушли за линию фронта.
Через несколько дней наше хозяйство принимает вполне обжитой вид. Появились боевые листки, рассказывающие о положении на фронтах, о ратном труде воинов-железнодорожников.
Вскоре наша военно-эксплуатационная часть приступила к выполнению оперативных заданий штаба армии.
Противник понимал: парализовав головные участки дороги Будогощь — Кириши и Будогощь — Чудово, подходившие прямо к фронту, он лишит нашу армию оперативного подвоза боеприпасов и снаряжения. Ведь по местным болотным трассам автомашины не пройдут.
Утром 29 апреля, составив план работы, я пошел согласовать его с диспетчером: мы должны были убрать с путей предузловой станции сгоревшие вагоны и на платформах отправить их в тыл, на металлургические комбинаты. Не успел я пройти и десяти метров, как увидел шестерку «юнкерсов».
…Очнулся от какой-то глухой тишины. Вокруг воронки, куски рельсов. Вагоны отброшены взрывной волной и перевернуты на междупутье. Среди всего этого хаоса, как ни странно, продолжал стоять кран с поднятой стрелой. Издали он напоминал зенитную пушку. Люди поднимались с земли, отряхивались. Потерь не было, но путь имел серьезные повреждения.
Бомбежке подверглась и Будогощь.
Чудом уцелевшая телефонная станция в здании вокзала продолжала работать. За пультом управления телефонного коммутатора хладнокровно сидела Валя Лаврентьева. Валя прибыла из Златоуста. Даже раненная, она не покинула своего поста и продолжала отвечать абонентам: «Я — Будогощь… соединяю… связь прервана с объектом».
Фронт требовал свое, железная дорога должна действовать бесперебойно. Казалось, что станция мертва — на путях остовы вагонов, не видно паровозов, нет людей. Но это только казалось.