…Одер, Нейсе, Шпрее, Тельтов канал, остров Ванзее, город Прага — вот путь, который прошел артдивизион в составе 29-й гвардейской мотострелковой Унечской бригады.
Окончилась война. Подполковник С. И. Худяков продолжал нести службу в рядах Советской Армии.
Ныне полковник С. И. Худяков вышел в отставку. Он награжден восемнадцатью орденами и медалями. Среди них орден Ленина, три ордена Красного Знамени, два — Отечественной войны, два — Красной Звезды, один Александра Невского, два иностранных ордена — Монгольской и Польской республик.
Живет С. И. Худяков в поселке Аргаяш, проводит большую работу по военно-патриотическому воспитанию молодежи.
А. И. ИНЧИН,
журналист, ветеран войны, старший лейтенант в отставке
ОПЕРГРУППА № 6
Ночь прошла без минуты сна. Хрустальков беспокойно ворочался, вздыхал, на цыпочках выходил в сени, дымил махоркой. Как сказать жене, что он не может оставаться здесь, на Урале — его место на фронте. Гитлеровцы заняли родной Брянск, подошли вплотную к Москве. Решается судьба Родины. И судьба трех его сынов — мал мала меньше.
Александр Хрустальков, коммунист с двадцать четвертого года, подает рапорт за рапортом, и наконец долгожданное «добро». Он попадает в распоряжение штаба партизанского движения Юго-Западного фронта…
В документах штаба они назывались «Опергруппа № 6», наверное, потому, что состояла из шести добровольцев: трех мужчин и трех девушек.
В ту апрельскую ночь сорок третьего года партизаны и сопровождающий их капитан сидели, плотно прижавшись в воздушном «кашалоте», как в насмешку за тихоходность прозвали транспортный «дуглас» советские летчики.
Капитан поднялся с места и стал пробираться между ящиками и мешками к пилотской кабине. О чем-то переговорил с командиром, достал из-за голенища сапога карту местности, приблизил ее к глазам: теперь уже скоро. Вернулся в центроплан, уселся на мешке с толом. Этот мешок будет выброшен отдельно, на грузовом парашюте. Взрывчатка — основное оружие партизан.
Опергруппа под командованием Александра Хрусталькова нацеливается на узел трех перекрестившихся дорог. Гитлеровцы вынуждены пойти на использование кружных путей. Белорусские и украинские партизаны парализовали большинство магистралей, по которым фашисты подвозили на фронт живую силу, технику и боеприпасы. Надо теперь сорвать вражеские перевозки и здесь, на юге. Хрустальков смотрит на товарищей. Вот горьковчанка Елена Юдинцева, студентка машиностроительного института. Она обняла Дусю Губареву, работницу аптеки из Белгорода. Девушки поют, задумчиво прикрыв глаза. Ни слов, ни мелодии Хрустальков не улавливает: все заглушается шумом моторов.
Настенька Жукова зябко кутается в ватную стеганку. Она с подругами должна ходить по селам, станциям. Надо установить численность и вооружение противника, его ближайшие намерения. Рядом с Хрустальковым Иван Васильевич Гузанов… Размышления прервал возглас капитана:
— Приготовиться! Выбрасываем груз! Взялись, дружно!
В открытый люк ворвался тугой поток воздуха и рев моторов. Вдруг пол стал круто наклоняться, уходить из-под ног. Мешки, ящики поползли под откидные сиденья. «Пошел на второй заход, — понял Хрустальков. — Ну, ни пуха ни пера!» — пожелал он себе, вдохнув полную грудь воздуха, оттолкнулся ногами и бросился в темную бездну.
Почувствовал рывок за плечами: раскрылся парашют. До боли в глазах напрягал зрение, пытаясь разглядеть — что там, внизу, в этой кромешной тьме. Больно стукнулся ногами об землю, не успел ими спружинить и ослабить удар. Проворно упал на бок, стал подтягивать стропы, чтобы погасить парашют. Лег на спину. Предрассветное небо было беззвездным, аспидно-черным. Вот появилось, быстро увеличиваясь в размерах, пятно. В стороне еще два. А где остальные? Наверно, уже приземлились и торопливо укладывают парашюты, чтобы их закопать.
Прошло около часа, пока Хрустальков собрал группу. Но никто не приметил грузового парашюта. На душе становилось тревожно. Взрывчатка легко может стать добычей гитлеровцев. Тогда считай задание проваленным.
— Надо искать, — сказал Хрустальков. — Собираемся в Гурьиной балке. Ориентироваться по посадкам, они почти вплотную примыкают к оврагам.
Разделились по двое, разбрелись по степи. Искали до полного рассвета. Мешок могло унести ветром километров за двадцать. В эфир не выходили: понимали, если противник нашел взрывчатку, то он внимательно следит за этим районом — и их сразу запеленгуют.
В поисках прошло трое суток. 20 апреля 1943 года утром возвращались к Гурьиной балке. Накануне исчез Степан Хмурый. Он был из местных. Подозрение закралось в сердце командира. Поделился своими мыслями с Гузановым. С тревогой стали ожидать они девушек, как вдруг со стороны посадок раздались выстрелы. Там, кустарником, должны возвращаться Елена и Настя. Бросились к изгибу балки — оттуда хорошо просматривались подступы к ней. Около сотни немецких солдат и полицейских охватывали посадки, отсекая дорогу к селу.
— Сдавайся, рус партизан! — кричали фашисты.
Девушки отвечали метким огнем. Одновременно послышались выстрелы и справа, в степи. Там была Дуся Губарева. Только в центре балки пока спокойно.
— Перейдут дорогу, открывай огонь, — приказал Хрустальков Гузанову. Он понял, что выхода нет, положение безнадежное, и стал уничтожать документы.
Фашисты словно играли с партизанами. Не давали им вырваться из огневого кольца и сами не продвигались вперед. После полудня, усилив огонь, они цепью медленно пошли к посадкам.
Замолчали выстрелы в степи, погибла Дуся. Выполняя приказ Елены, попыталась вырваться из окружения Настя. Она уже была недалеко от кладбища, как на пути оказалось около двадцати солдат.
— Люди-и! — что было сил крикнула Настя. — Я — Жукова! Передайте нашим: я — Жукова! Жу-ко-ва! Я им ничего не скажу! Ничего.
Приложила пистолет к виску, нажала на спуск. В тот же миг покончила с собой и Елена.
Четырнадцать часов подряд сражались с врагом коммунисты Хрустальков и Гузанов. Свыше двух десятков фашистов полегло возле балки. Партизаны погибли геройски. Хрустальков выронил из рук оружие, когда его тело пробила восьмая вражеская пуля.
…В памяти благодарных людей до сих пор сохранился тот неравный бой горстки советских десантников. Жители Новой Даниловки все годы пытались установить имена героев, сложивших свои головы за их светлую жизнь. И вот в Усть-Катав, маленький городок горнозаводского края Южного Урала, пришло письмо от школьников, красных следопытов. Они писали жене командира «Опергруппы № 6» Александра Васильевича Хрусталькова.
«…Ваш муж — А. В. Хрустальков и его боевые товарищи не погибли: их именами названы пионерские отряды, улицы и школы на Запорожье. Они стали бессмертными. Мы вместе с вами гордимся бесстрашными бойцами-партизанами. Своими делами постараемся укрепить их светлую память…»
Л. Н. СУРИН,
журналист
ГВАРДИИ МАЙОР КОНДРИН
Если вам доведется побывать в Усть-Катаве, то увидите на улице Пролетарской на высоком постаменте бюст Героя Советского Союза Сергея Федоровича Кондрина. Изваял его местный скульптор И. И. Акулов, а установили на постамент рабочие вагоностроительного завода в память о ратных подвигах своего прославленного земляка. Бюст стоит в сквере рядом с бревенчатым домом, в котором родился, провел детство и юность Сергей Кондрин.
В хорошей трудовой семье рос Сергей. Его отец был одним из самых заслуженных и уважаемых рабочих Усть-Катавского вагоностроительного завода. «Токарь высокой квалификации. Работает на точных и ответственных работах и обеспечивает скорое и аккуратное выполнение их» — такую характеристику дали Ф. И. Кондрину на заводе. Ему было присвоено почетное звание Героя Труда.
Сережа учился в Усть-Катавской средней школе. Его школьный товарищ А. Сазиков вспоминает:
— Мы сидели с Сергеем за одной партой, слева у стены, в третьем ряду. Был он очень общительным, и увлечения у него были самые разнообразные. Любил шахматы, спорт, особенно коньки и лыжи. Участвовал во многих районных соревнованиях. Активный общественник, Сергей работал пионервожатым, в комсомольском посту по борьбе с лодырями и прогульщиками, помогал в ликвидации безграмотности. И на всех субботниках был он непременным участником.