Только стали подходить к дому — обратили внимание: за ними идет унтер-офицер. Не догоняет и не отстает. Теперь руки-ноги дрожали не от одной лишь усталости, но и от страха. Что делать? Как выстрел сзади хлопнула калитка. Девушки в сени, а за спиной голос:
— Мамка! Нам квартира!
— Нету квартиры! Нету! Жандармы живут! — затараторила с порога хозяйка.
Потом, когда наконец оправились от страха, Мария принялась развязывать мешки. Пристально глядя на Лукерьевну, она медленно проговорила:
— Вы ведь были красивой…
— Ты-то почем знаешь?
— Нам показывали вашу фотографию в Москве. Оттуда к вам и послали. Велели помочь, коль нуждаетесь в чем. А вы покажете, где спрятать радиостанцию. И оружие дали. Так что в случае чего… В общем, сами понимаете.
Рацию спрятали в камышовом настиле чердака, куда попасть можно было из сарайчика по приставной лесенке. Обычно в 14 часов, как только начинался сеанс радиосвязи, Талка убирала ее и играла во дворе с собакой.
12 ноября дали первую радиограмму: «Добрались благополучно», а 8 марта, сразу после взятия городка 57-й стрелковой дивизией, отстучали последнюю: «Ждем вас». А между этими телеграммами было еще более двухсот сообщений.
О принимаемых нашим командованием мерах иногда они узнавали в тот же день. Однажды отправили донесение о прибывшем на вокзал составе с танками, а через несколько часов слушали, как бомбили его налетевшие самолеты.
В конце декабря девушек поздравили с представлением их к правительственной награде. Какой? Это оставалось неизвестным.
Ничего не сказала о ней и встреченная ими связная Галина Дейнека. Той памятной зимой на явочной квартире ее встречала Анна Калачева. Поглядывая из окна на улицу, гостья взялась самостоятельно определить вторую радистку. И не ошиблась. «Вон, — говорит, — идет Саша. Одна рука прижата, другой размахивает. Голову держит внаклон, будто под ноги смотрит. Точь-в-точь, как описывал ее походку наш батя, майор Липатов».
Тот провожал их в тыл врага. Встречал другой майор — Д. И. Хорошевский. После вручения им орденов Красного Знамени он еще раз поздравил своих помощниц и строго предупредил: «Нигде никогда не фотографироваться до самой победы. Такая уж у нас профессия».
Профессия у них действительно была особая — разведчики. Они дрались с врагом не в атакующих цепях боевых товарищей, а далеко за линией фронта, в глубоком тылу фашистов. Не то, что неверный шаг — даже один какой-то взгляд мог стать причиной провала операции, задуманной командованием. О фотографиях же и думать-то не разрешалось!
И все-таки, когда Мария и Анна — каждая при новеньком ордене во всей своей парадной форме — оказались на улицах освобожденной, ликующей Одессы, удержаться от соблазна не нашлось сил. Приняв необходимые, по их разумению, меры предосторожности, двумя тенями скользнули за двери какой-то фотомастерской…
Об этом они рассказали Хорошевскому через много лет после войны, в одну из встреч в День Победы. И неожиданно услышали его добрый смех:
— А знаете, девчата, иногда это хорошо, что нарушаются приказания старших. По крайней мере не только в сердцах наших, но и в фотодокументах память о тех днях осталась.
И вправду, славная память. О боях-пожарищах. О друзьях-товарищах.
Е. И. МОРДОВСКИХ,
ветеран войны, капитан в отставке
ПОД ЗНАМЕНЕМ УРАЛЬСКИХ РАБОЧИХ
В годы войны я служил в 54-й механизированной бригаде. Она была сформирована осенью 1942 года в Челябинской области. В составе ее было много моих земляков. На укомплектование мотострелковых частей прибыли бойцы из морской пехоты Тихоокеанского флота. Это были дисциплинированные, хорошо обученные воины. Им предстояло овладеть основами тактики подразделений танковых войск. Из военных училищ приехали командиры, в том числе челябинцы — лейтенанты В. Вохминцев, А. Беринцев, М. С. Васюк, А. Кудрейко, В. Пилипенко.
При отправке на фронт нам вручили Красное знамя уральских рабочих и передали их наказ — с честью пронести знамя по полям сражений до полной победы над врагом.
Наша бригада вошла в состав 6-го механизированного корпуса. Командиром корпуса был назначен генерал-майор танковых войск С. И. Богданов, ставший впоследствии Маршалом бронетанковых войск, дважды Героем Советского Союза.
В начале декабря 1942 года корпус выступил на Сталинградский фронт. Он сосредоточился в районе Алаева и поступил в распоряжение командующего 2-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского. Командир корпуса получил приказ развернуть свои части к вечеру 24 декабря в районе Зеты, чтобы усилить левый фланг армии.
На выручку окруженной в Сталинграде армии Паулюса гитлеровское командование направило специальную группу армий «Дон», которая начала наступление 12 декабря, из района Котельниково. За три дня боев противнику удалось продвинуться к Сталинграду на 45 километров и даже переправиться через реку Аксай-Есауловский.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» писал:
«Теперь противник находился в 40 километрах от Сталинграда, и ему, видно, казалось, что победа близка и реальна. Но это были преждевременные надежды. Согласно указаниям Ставки А. М. Василевский подтянул и ввел здесь в сражение усиленную 2-ю гвардейскую армию генерала Р. Я. Малиновского, хорошо оснащенную танками и артиллерией, удар которой окончательно решил участь сражения в пользу советских войск».
54-я механизированная бригада получила приказ уничтожить группировку врага в районе хутора Жутов-2. Эту задачу бригада выполнила. Были полностью уничтожены кавалерийский полк противника, взято в плен около 600 солдат и офицеров. Особенно отличилась рота автоматчиков. Одним взводом командовал старший матрос Виноградов, человек суровый и решительный. Перед боем он поучал бойцов: «Запомните, матросы: ложиться разрешаю только убитыми…»
Это была жестокая атака. Не успели моряки подняться из снежных окопчиков, как фашисты открыли шквальный огонь. Но матросская «полундра» уже гремела над степью. Автоматчики бежали в полный рост, стреляя на ходу. Ураганом ворвались в немецкую траншею. Добивали фашистов гранатами, прикладами автоматов. Не один воин-моряк пал героической смертью, не одна полосатая тельняшка окрасилась алой кровью.
Вскоре после этого боя командир корпуса приказал нашей бригаде овладеть станицей Цимлянская. По данным разведки, стало известно, что враг создал там сильный узел сопротивления, с потерей которого он лишался путей отхода по линии Морозовск — Цимлянская — Сальск для соединения с войсками, действовавшими на Северном Кавказе.
Перед боем была проведена большая партийно-политическая работа. Политработники и агитаторы организовали беседы в каждом подразделении.
Приступая к выполнению задачи, командир бригады полковник И. В. Студеникин выслал разведывательную группу в составе первого мотострелкового батальона, усиленного танками и артиллерией. После ожесточенных атак разведгруппа сбила боевое охранение, овладела хутором Казиркин. Противник решил, что главный удар мы наносили именно с северной стороны, и стал подтягивать свои подразделения с юга.
Командир бригады приказал комбату оставить в районе Казиркина одну роту, а остальные подразделения отвести на южный фланг. Там наступал третий мотострелковый батальон лейтенанта Н. В. Теркина. Заметив, что гитлеровцы спешно перебрасывают свои подразделения на северную окраину Цимлянской, батальон переправился по льду через Дон и овладел хутором Потайновский. При форсировании Дона отличились орудийные расчеты капитана Сутягина. Они шли по льду между стрелковых цепей, толкая орудия перед собой, и в упор расстреливали вражеские огневые точки.
Командир бригады воспользовался успехом третьего батальона и дал команду к общему штурму станицы. Совместным ударом всех сил бригады при поддержке 79-го танкового полка 2 января 1943 года станица Цимлянская была освобождена.
За отличное выполнение боевой задачи всем участникам боев Военный Совет 2-й гвардейской армии объявил благодарность. Многие бойцы и командиры были отмечены правительственными наградами. Командир бригады полковник И. В. Студеникин, командир 79-го танкового полка майор В. А. Рязанцев, командир 3-го мотострелкового батальона лейтенант Н. В. Теркин были удостоены ордена Красного Знамени.