— Послушайте, мистер Картер! Вы сводите меня с ума! — застонал архитектор. — Я хотел бы тут же прилететь в Нью-Йорк.
— Этому я сам был бы чрезвычайно рад! — ответил сыщик. — При данном положении дел мне, однако, приходится немедленно попытаться выяснить дело без вашего присутствия… Конечно, мне не хотелось бы приступать к аресту вашей настоящей или мнимой супруги, пока я еще не отдал себе отчета о тождестве этих лиц.
— Еще бы! Этого еще не хватало! — закипятился опять архитектор. — Я привлеку вас к личной ответственности, мистер Картер, если вы осмелитесь обеспокоить мою супругу!
— Угрозы, повторяю вам, не пугают меня! — холодно возразил сыщик. — Будьте благоразумны, мистер Менасто, наши интересы вполне сходятся, они нисколько не противоречат друг другу… скажите, не существует ли между вами и вашей женой какая-нибудь тайна, о которой не знает решительно никто, не знает и Инес Наварро?
— Почему вы спрашиваете об этом?
— Очень просто. Потому что я потребовал бы тогда выдачи этой тайны от вашей жены или той, которая себя за нее выдает, — спокойно объяснил ему Ник Картер. — Если та, которую я подозреваю, знает эту тайну, то я, конечно, не прав, и должен буду искать разгадку в совершенно другом направлении… в противном случае она действительно Инес Наварро, которая разыгрывает в вашем доме полноправную хозяйку, — в таком случае надо как можно скорее искать вашу настоящую жену, потому что, повторяю, я имею все основания полагать, что покойница, найденная у вас в конторе, на самом деле не является ни вашей супругой, ни Инес Наварро.
— У меня ум за разум заходит!
— Соберитесь с мыслями и постарайтесь припомнить, не можете ли вы дать мне желаемое средство к познанию истины? — торопил его сыщик.
Несколько минут он напрасно ждал ответа. Наконец опять раздался голос архитектора.
— Даете ли вы мне честное слово, мистер Картер, что вы никогда, ни теперь, ни в будущем, не станете пользоваться тем, что я сейчас сообщу вам, что вы никогда никому не скажете ни единого слова? Если вы согласны дать мне свое честное слово, я сообщу вам тайну, которую не знает никто, кроме меня и моей жены.
— Собственно говоря, я в принципе против такого рода обещаний, — после некоторого раздумья ответил сыщик. — Но так как дело спешное, то на этот раз цель пускай оправдывает средство… Итак, мистер Менасто, даю вам честное слово, что об этой тайне я буду говорить только с той леди, которая в данную минуту выдает себя за вашу супругу.
— Хорошо же, — с трудом выговорил архитектор, — я знаю, что вы — человек безусловно порядочный и что я могу вполне положиться на данное вами слово. Слушайте же: как говорит самое мое имя, я по происхождению итальянец. Свое настоящее положение я создал собственным трудом и сделался миллионером, но этим вызвал зависть бывших земляков. Тут вмешались еще разные другие обстоятельства, которые не представляют для вас никакого интереса, — ну словом, я навлек на себя смертельную вражду мафии.
— А! Вы говорите о том гнусном тайном союзе, который распространился по всей стране и тоже работает «черной рукой»! — воскликнул сыщик.
— Вот именно! — подтвердил архитектор. — Сначала я исполнял все требования обращенных ко мне угроз, но потом понял, что этим вымогательствам не будет конца, и отказался от всяких дальнейших платежей. Тогда меня осудили на смерть. С тех пор я всегда ношу под одеждой панцирь, который уже несколько раз спасал меня от направленных в меня пуль и ножевых ударов. Но однажды злодеи проникли даже в мой дом и чуть было не убили меня. И вот я устроил у себя дома особое приспособление, о существовании которого знает только одна моя жена. Дело в том, что я во всякое время имею возможность произвести взрыв динамита из таких мест, которые доступны только мне и моей жене и в которых, таким образом, ни прислуга, ни кто-либо другой непосвященный не могут причинить себе нечаянного несчастья.
— Однако! — сказал Ник Картер, качая головой. — В таком многолюдном городе, как Нью-Йорк, это несколько рискованное средство самозащиты.
— Не беспокойтесь, мистер Картер. Я — специалист этого дела и предусмотрел все возможности, исключив всякую опасность несчастного случая; к тому же отдельные мины хотя и достаточно сильны, чтобы убить человека, быть может даже, поджечь дом, но для соседей они, во всяком случае, не представляют опасности… Ну вот, у меня и моей жены на случай нападения и опасности условлен особый пароль, а именно, слово «Менкар», то есть имя моей жены в обратном порядке слогов. У нас было условлено, что как только кто-нибудь из нас почувствует опасность, он должен крикнуть это слово, тогда другой вызовет действие соответствующей мины простым нажатием на электрическую кнопку.
— Но разве опасность настолько велика, чтобы оправдывать подобные чрезвычайно опасные средства самообороны? — спросил Ник и покачал головой.
— Милостивый государь, вы не знаете мафии! — ответил архитектор. — Они уже дюжинами проникали в мой дом. Спросите у моей жены условленный пароль… Она поклялась мне всеми святыми, что никому не выдаст его… а я знаю свою жену… она святая и клятву свою сдержит!
— Я сейчас же воспользуюсь вашим сообщением, — окончил сыщик разговор и только попросил архитектора немедленно известить его, как только он прибудет в Нью-Йорк.
Но Ник Картер еще не отошел от телефона; окончив разговор, он тут же попросил соединить его с больницей Белльвью.
Через минуту в аппарате послышался голос врача Зильбермана, взявшего на себя вскрытие трупа.
— Не придете ли вы сюда, мистер Картер? — спросил он сыщика.
— Я хотел бы раньше этого окончить еще одно очень важное дело, — возразил Ник. — Поэтому я и позвонил, чтобы спросить вас, безусловно ли необходимо мое присутствие?
— Видите ли, вам действительно обязательно надо поглядеть на труп, потому что это один из самых курьезных случаев, когда-либо встречавшихся в моей долголетней практике. Но так как покойница все равно ведь не убежит и так как она, во всяком случае, не тождественна с маской или подозреваемой вами личностью…
— Не тождественна… значит, действительно не тождественна? — воскликнул до крайности изумленный сыщик.
— Нисколько! — ответил голос врача. — Смерть наступила уже по крайней мере неделю назад, и притом была вызвана ударом ножа в левый бок. Волосы крашеные; первоначально они были белокурые, а теперь они черные, как смоль. Лицо и шея покрыты воском… вы ведь знаете, что это такое?
— Кажется, да, — ответил сыщик. — Во Франции гримировка человеческого лица доведена до степени настоящего искусства: самые некрасивые женщины превращаются в писаных красавиц, подвергаясь довольно, правда, продолжительной и болезненной процедуре гримировки лица. Последняя состоит в том, что лицо покрывается тончайшим слоем воска, которому можно, конечно, придать любую форму.
— Вот именно!.. Это может сделать лицо прекрасным, но имеет тот недостаток, что под таким слоем воска нельзя ни смеяться, ни вообще двигать мускулами лица; кроме того, необходимо тщательно предохранять лицо от сырости, потому что такой тонкий слой трескается, и лицо принимает ужасный вид. Если же, наоборот, беречь эту накладную кожу, то она может выдержать несколько лет, прежде чем необходимо будет ее возобновить.
— Итак, доктор, вы полагаете, что лицо покойницы загримировано? — спросил сыщик.
— Я не полагаю этого, я это просто утверждаю, — заявил доктор Зильберман. — Слой воска имеет почти четверть дюйма толщины и положен, видимо, совсем недавно. Труп же, как я вам уже говорил, бальзамирован. Я освободил одну половину лица от покрывавшего его воска и нашел, что покойница при жизни имела довольно обыкновенное лицо ирландского типа, между тем как восковой покров превратил ее в женщину редкостной и необыкновенной красоты.
— Благодарю вас, доктор, — сказал сыщик. — Как только у меня будет свободная минутка, я непременно зайду посмотреть на эту интересную покойницу, а теперь прощайте, я тороплюсь! — и сыщик дал отбой.
Вероятно, ни разу еще в своей бурной жизни великий сыщик Ник Картер не переживал момента такой полной растерянности и недоумения. Сообщение врача сразу доказало ему несостоятельность всех принятых им ранее предположений. Теперь, прежде чем действовать дальше, надо было хоть на сколько-нибудь уяснить себе новое положение дел.