Я теперь буду чаще ходить на тренировки, а то Елена Ивановна сердится. Буду заниматься. Все новые пьесы, пересмотрю — наверное, уже целый месяц не была в театре!
И ребят тоже на мой век хватит. В конце концов на Алике свет клином не сошелся. Позвоню вот Виктору. Раз Алик считает, что я ради Виктора занимаюсь художественной гимнастикой, очень хорошо — не могу же я Алика подводить! Позвоню Виктору. Вот прямо сейчас позвоню...
Какое счастье! Виктора нет дома!
Вообще-то Виктор — парень ничего. Красивый, элегантный, умный, много читает, знает язык. (Между прочим, они там на журналистском все знают языки. Надо мне обязательно заняться! Уж какой раз решаю.) И Виктор — тоже мастер спорта по самбо. Надо же, два мастера-самбиста на одном факультете! «Это потому, что в журналистике, как в самбо, — сострил как-то Виктор, — разрешены почти любые приемы». Но это он просто так, шутил. Он серьезно относится к своим тренировкам.
Я помню, как Алик нас познакомил. Они вообще-то не друзья, но приятели, тем более одним видом спорта занимаются, хоть и у разных тренеров. Пришли смотреть на меня. Это первенство общества было. Я тогда провалилась (даже сейчас стыдно вспомнить!). Никак мне прыжок не давался (он и теперь для меня кошмар).
Выхожу, реву... Они меня утешать. Алик Виктора представляет, а я ничего не хочу слушать. В общем, видик у меня был тот!
А на следующий день — бывает же так! — случайно встречаю у дома Виктора. Поболтали. Я говорю: очень хочется «Подруги» посмотреть, они как раз идут в «Повторном». Он сразу же приглашает. Конечно, я виновата, любой бы понял это как намек. А мне так хотелось. В общем, пошли, посмотрели. Он такой веселый парень, такой остроумный. Вел себя очень прилично, телефона не спрашивал, провожать не навязывался, под руку не брал.
А когда прощались, он мне вдруг говорит:
— Ты исключительно интересная девушка, Люся. Я всегда мечтал о такой. А с Луговым мы ведь не очень близкие друзья. Если б я отбил тебя, моя совесть была бы вполне спокойна. До свиданья. Спасибо, что составила компанию.
Повернулся и ушел. Я так и осталась стоять с раскрытым ртом. Ведь сказал-то он, в общем, пошлость. Если вдуматься, то пошлость. А к тому же это нахальство — так мне сказать.
Но он как-то так серьезно все это промолвил (именно промолвил), не навязывался. Просто очень серьезно, очень спокойно сказал, вежливо попрощался и ушел.
Я вечером хотела все рассказать Алику. А потом решила: он еще устроит этому Виктору сцену ревности, а тот поднимет его на смех, и вообще это будет выглядеть, словно я себе поклонника лишнего хочу приписать.
Ничего я не сказала. Потом пожалела. А потом прошли дни, и стало просто неловко говорить об этом: почему столько дней молчала?
В общем, нехорошо получилось.
Когда мы все втроем опять встретились на стадионе, я хотела было дуться на Виктора и, конечно, сглупила. Он вел себя как ни в чем не бывало, и мое дутье выглядело непонятным. Алик удивлялся, Виктор делал вид, что ничего не замечает. В общем, представляю, какой я им казалась дурой!
А через несколько дней опять встречаю на Арбате Виктора. Он меня сначала не замечал, я сама его окликнула. Дождь, холодно. Он, по-моему, куда-то спешил. Но тут же (он, как всегда, такой галантный) предложил мне поднести сумку — я в магазин бегала. Проводил, донес сумку, промок. Я-то с зонтиком, а он даже без шапки. Словом, я его пригласила зайти, дождь переждать. И дома, главное, никого.
Сидели часа два, чай пили, музыку слушали, болтали. Потом он встал и говорит:
— Мне пора на тренировку. Спасибо за прием...
Тут я возьми да и ляпни:
— Неужели ты не можешь пропустить тренировку? Смотри, погода какая, тебе что, скучно со мной?
(Надо же было такую глупость сказать!)
А он смотрит на меня, не улыбается и говорит:
— Я, Люся, никогда тренировок не пропускаю. А что касается тебя, ты прекрасно знаешь, что мне скучно с тобой быть не может. Трудно мне с тобой — это да.
— Почему? — задаю я умный вопрос.
А он отвечает:
— Потому что всякая выдержка, даже моя, а у меня ее немало, имеет границы.
И ушел. Вот так.
Но на этот раз я все рассказала Алику. Ну, если честно, то не все. Последние вот эти фразы я ему не передала. Просто рассказала, что встретились случайно, что Виктор донес мне сумку, что переждал у меня дождь. Но Алик все равно разозлился невероятно. Шуму, крику! Конечно поругались, два дня не разговаривали. Вот с тех пор он и подкалывает меня Виктором.
Виктора я, между прочим, опять встретила совсем недавно. («Уж не нарочно ли он подстраивает эти встречи?» — подумала я. Но встретились, на Горького, и опять не он меня, а я его окликнула.)